– Вышли все. Этого в камеру. Борис, ты знаешь, о чем спрашивать. Начинайте без меня. Я расспрошу Кудряшку и приду. Дверь захлопнулась за последним из вампиров. Мечислав уселся в свое кресло и приказал: – Рассказывай. Можно было бы поспорить и поругаться, но я не стала. Не то чтобы я смирилась со своим положением и выходками Мечислава, просто жутко устала. Тяжелый день, тяжелая ночь… Укатали хомячка крутые норки. Я честно рассказала, как вывалилась в транс, как увидела там безумие Клары, как убрала его, а потом попробовала позвать Диего. И он пришел. А потом пообещала Кларе проводить ее душу. И я намерена выполнить обещание. Мечислав слушал молча. А потом кивнул. – Оставайся пока здесь. Я поставлю за дверью пару оборотней. Если что понадобится – зови. Когда придет время, я тебя сам позову. Раз уж ты обещала. Я кивнула. – Это все? – К сожалению, нет. Юля, нам теперь надо держаться вместе. – Зачем? – Невольно, спасая меня, ты показала свою силу Северному. – Ко… Олегу Батьковичу? – Да. И Совет будет интересоваться тобой. – Рамиреса нам мало было… Как будет проявляться их интерес? – Пока не знаю. Зато знаю, что необходимо сделать для нашей безопасности. Пушистик, ты можешь возмущаться, ругаться, спорить, но нам придется работать вместе. Видеться хотя бы раз в два дня, делиться силой, изучать твои способности. – А больше ты ничего не хочешь? Вышло как-то вяло. Дожила. Ругаться сил не осталось! – Хочу, – Мечислав расплылся в очаровательной мальчишеской улыбке. – А что ты можешь мне предложить? – Два пинка и путевку на кладбище, – окрысилась я. – Обсудим позднее. Но лично я бы не отказался. Представь себе: ночь, луна… – Озон, бомжи… – Мы с тобой, – не дал сбить себя с толку Мечислав, – прогуливаемся в обнимку под луной, заливающей кладбище серебристым светом… – Я матерюсь на чем свет стоит, потому что уже успела подвернуть ногу, сломать каблук и вступить в дерьмо… – Кудряшка! Какие неэстетичные слова! И вообще, надень на прогулку резиновые сапоги. Я представила себе эту картину – и захохотала. Мечислав вышел из-за стола, подошел ко мне и прежде, чем я успела опомниться, чмокнул в нос – а потом исчез за дверью. Я осталась истерически хихикать. А заодно умываться, приводить себя в порядок и избавляться от украшений. Они мне всё, что могли, – все натерли. Кто сказал, что носить на себе кучу золота приятно? Его бы обрядить, как ходячий валютный запас России! Мигом понял бы, как это, когда уши оттянуло чуть не до плеч, пальцы распухли под кольцами, а браслеты зверски натерли запястья. Хорошо хоть без цепочек обошлось. И без диадем. Хотя не факт, что мне и дальше будет так везти. А что бы пока сделать? Кушать? Не хочу. Пить? Я уже напилась воды из-под крана. А что тогда? В интернете повисеть? За вампирский счет? Было лень. Поэтому я сделала лучший выбор: легла на диван и отключилась. * * * Я проспала всю ночь, почти до рассвета. И видела красивые сны. Сейчас меня не мучили кошмары. Я гуляла по лугу, заросшему цветущими одуванчиками. И была совсем-совсем такой, как на рисунке Даниэля. Безусловно я, но сильная. Намного сильнее. И на моем лице сияли звериные желтые глаза. Только это не было страшно. Было правильно. Все было так, как надо. Я взрослею и становлюсь другой. Что-то меняется, та Юля, которая была раньше, постепенно уходит, а я прихожу на ее место. Но в этом нет ничего страшного. И рядом с моей ногой скользил зверь с человеческими глазами. По-прежнему хищный свирепый, опасный – и послушный. Часть меня. Страшная часть. И в то же время – нет, не укрощенная, а скорее приученная к тому, что рвать надо вовремя. И только врагов. Дикий зверь, не ручной. Но часть меня. Я понимала: сейчас он так послушен именно потому, что я становлюсь сильной. И поэтому он не пугает меня, как сильных духом не пугает гроза или извержение вулкана. Теперь я могла видеть не только ярость и злобу зверя, не только его стремление победить любой ценой, даже своей жизни – пусть придется издохнуть, но только сомкнув клыки на глотке врага, – но и красоту. Свирепую красоту вольного, дикого хищника, которая завораживала своей безудержностью и неукротимостью. Так завораживают пожары и смерчи. И рядом со мной по траве шел человек. Или вампир, не знаю. Может, это просто была моя мечта об идеальном мужчине? Тень Даниэля уходила все дальше и дальше. Я знала, что так будет. И он знал. Знал, когда передавал мне свой дар. Рано или поздно я стану сильной, как на его рисунке, и тогда найду в себе силы простить и отпустить его. Теперь уже навсегда. Чтобы он смог родиться заново. Как и все мы в великой спирали жизни. А пока человек, которому я не могла посмотреть в лицо, шел рядом со мной. Просто шел. Ничего не говоря, ничего не делая. Просто иногда срывая одуванчики и отдавая мне, чтобы я вплела их в венок. И его руки – тонкие, изящные, с длинными чувственными пальцами, с золотистой кожей, – были подозрительно похожи на руки Мечислава. Но самого вампира там не было. Это был мой сон. Не наведенный. Не провал в транс. Просто становление чего-то важного внутри меня. И я была спокойна. Впервые за эти страшные полгода. Мне хотелось, чтобы мой сон длился вечно. Но меня разбудили. – Пушистик… проснись, девочка… Голос, мягкий и обволакивающий, казался продолжением моего сна, а сон – продолжением голоса… Я с трудом открыла глаза – и оказалось нос к носу с Мечиславом. Видимо, спросонок я плохо соображала, потому что сделала вовсе уж неправильную вещь. Я медленно подняла руку и коснулась пальцем брови вампира, чуть пригладила ее, коснулась щеки, обвела кончиком пальца губы… вампир застыл от такого приема, как соляной столб. – Ты мне снился. А сейчас я сплю? – Да, – шепнул Мечислав. Наклонился – и поцеловал меня. Легонько-легонько, чуть касаясь моих губ, как будто боялся сделать резкое движение. Я мурлыкнула – и ответила на поцелуй. И только минут через пять осознала, что происходит. Мечислав, в отличие от меня, не терял времени даром. Он сидел рядом со мной – так, что я облокачивалась на него спиной, – целовал мою шею, а руки легонько ласкали мою грудь. Поглаживали, чуть сжимали, словно пробуя на вес, скользили по платью, рисуя замысловатые узоры… – Нет! Я взлетела с дивана как подорванная. Вампир даже и не подумал меня удерживать. – В чем дело, пушистик? И опять было что-то неправильное в его голосе. Он по-прежнему оставался таким же приятным, завораживающим, очень… возбуждающим. И в то же время неправильность была в интонациях. Чувствовалось, что сейчас вампир не собирается меня соблазнять, а просто интересуется, что он сделал не так, что вообще не так. Я замотала головой. – Мне не надо было этого делать. Но я так расслабилась… – Я же не кричал, что меня насилуют, – пошутил Мечислав, откидываясь на спинку дивана. – Так что я в любое время в твоем распоряжении. Только не сегодня, ладно? И тут я поняла, в чем дело. Мечислав просто устал. Как собака. Ему сейчас не то что не до секса – с дивана не свалиться бы. А заигрывания со мной, его реакция на мою выходку сейчас – это так, по привычке. Слишком уж много всего навалилось. Я-то многого не понимаю, не осознаю, не знаю. Мне вообще сложно представить, какое пугало для вампиров их Совет. Хотя, поглядев на Альфонсо с Олежиком, начинаешь понимать инквизиторов. А Мечислав все знал с самого начала. И боялся. И был в диком напряжении. Поэтому и на мне сорвался. Ну, когда подумал, что я спала с Сережей. Жаль мальчика. Вот уж кто пострадал ни за ломаный грош – всего-то за пару визитов к понравившейся девушке. Но кто же мог знать, что все будет вот так? Что беднягу используют, чтобы выманить меня из дома, а потом убьют?! Я. Я должна была знать. Или хотя бы думать головой, а не… злостью на вампира. Тоже, нашла противовес! Одним словом, если бы не я, то Сережа был бы жив. Будет мне хороший урок на будущее. Если с кем-то связываться (ага, так Мечислав мне и дал. А потом догнал и добавил!), надо, чтобы этот кто-то все обо мне знал. То есть либо вампиры, либо оборотни. Либо ИПФ – если уж меня так перемкнет, что я захочу уйти в монастырь. И еще надо, чтобы этот кто-то мог о себе позаботиться. А не был овцой на бойне. А я сейчас почти такая же овца. Только с меня выгоднее стричь шерсть, а не резать. А ведь Мечислав это понимал куда лучше. Он-то знал: кто бы ни победил, я буду ценной собственностью. Но даже с вазой эпохи Мин можно обращаться по-разному. Можно поставить под стекло и раз в год показывать гостям. А можно использовать вместо плевательницы. А что я могу сделать, чтобы со мной так не поступили? Да только одно: тесно сотрудничать с Мечиславом и учиться использовать свою силу. Чтобы накрутить хвост любому, невежливо глянувшему в мою сторону. Вот! Кстати, о силе… – Что с Кларой? – Мы решили дать ей пожить до завтрашнего вечера. А ночью – всё. Ты сможешь приехать сюда завтра, часам к двенадцати? – Ночи? – Ночи. – Смогу. – Это хорошо. И еще, сделай одолжение, займись Славкой. И только теперь я поняла, что даже ни разу не вспомнила о брате.