Сильной королевы из такой не выйдет, но зато король будет счастлив. Что, видимо, и было. Но знать и делать – вещи разные. То, что она понимала, не значит, что умела. Поэтому… Плевать! Забрать Миранду – и домой! И спать. Сутки. Эдоард задумчиво ввертел в пальцах одну из фишек. М-да. А ведь его обыграли. И не только в нарды. Откуда только у этой девочки такие таланты? Если Лиля поняла, что именно с ней делают, то Эдоард был не глупее. И быстро сообразил, что верного результата не получит. Но и рвать нить беседы не стал. Зачем? Даже если противник понимает, что ты делаешь, что-то он обязательно выдаст. Обрывки, отрывки… Но Лилиан Иртон держалась достойно. Что смог вытащить его величество? Женщина эта безусловно умная, сильная, очень жесткая. Изначально она была такой или сыграла свою роль потеря ребенка, теперь и не скажешь. Но что есть, то есть. И Эдоард понимал – он таких еще не видел. Ее поведение, манера речи, характер, ум – все было необычно. Но так увлекательно. И так любопытно ее изучать. А понимать, что и тебя изучают, еще интереснее. Хотя женщина делала это очень аккуратно. Ни вопросов, ни нахальства. Просто наблюдала за его реакцией. Очень внимательно. Но опять-таки. Сама учтивость. Само послушание. Эдоард не сомневался – любой его приказ будет выполнен. Но до известного предела. А вот потом начнется, как в детской сказочке. Приказал король луну с неба достать, мальчик и привел его к морю. Вот, мол, луна – и не на небе. Прикажете начать вычерпывать? Приказал явиться ни верхом, ни пешком, ни в повозке – ну так мальчик к ноге зайца и привязал. Вроде бы приказ и выполнен. И придраться не к чему. Но только в выигрыше вовсе не король. Да, эта женщина может принести много пользы. Она будет чудесным другом. И страшным врагом. Но она дружелюбна. И демонстрирует это, как может. Подарки, обещание пользы, забота о том, о чем должен был позаботиться ее муж. Даже возможность примириться с мужем и та входит в комплект. И в то же время… Нет, не фальшь. И не ложь. Но Эдоард понимал – любое дело она обставит так, чтобы оказаться в выигрыше. Ей можно приказать. Но выполнит она букву приказа. Не его дух. А в крайнем случае найдет, как извернуться. Август был проще. Эта женщина сложнее. Но насколько она интереснее… Нет, так просто Эдоард ее от двора не отпустит. Пусть приедет Джес. Тогда надо будет сдать ему супругу с рук на руки, проконтролировать их примирение и только тогда… да и отпускать ли? Надо еще присмотреть место под стеклодувные мастерские. Да и кружевные цеха. Где бы это лучше разместить? Секретарь – существо полезное. Лиля в этом убедилась еще раз. Даже если в роли секретаря выступает не милая девочка в мини-юбке, а сухопарый человек в роскошном наряде и с таким лицом, словно топор проглотил. Стоило только подойти к столу и признаться, мол, не знаю, где сейчас находится моя дочь, ее принцессы увели. Как секретарь тут же высунулся в приемную, кликнул лакея и приказал проводить даму, куда она прикажет. У Лили руки зачесались сунуть товарищу шоколадку, но какао-бобов в этом мире не было. Пришлось обойтись маленьким зеркальцем. Специально взяла с собой штук пять. Небольших таких, как пятидесятиграммовые шоколадки. И еще раз убедилась, что некоторые вещи вечны. Зеркало исчезло как по волшебству. А секретарь пригрозил лакею оторвать голову, если дама будет недовольна. И дама опять пошла по коридорам, аки Штирлиц. Хотя сейчас она бы с Тихоновым поменялась. Вот на что спорим – в гестапо с гигиеной было на порядок лучше. Пес уверенно подставил холку под хозяйскую ладонь, и Лиля потрепала его по шее. Зверюга моя обожаемая… Главное, чтобы с Мири было все в порядке. Пес завилял хвостом. Лиля вздохнула и на секундочку расслабилась. Умница, барбос, умничка. – Ты смотри, Фалион, какая тут прелестница, – произнес мужской голос. Лиля оторвалась от собаки. Слуга словно растворился в стене. Лиля почему-то не сомневалась, что он появится, как только возникнет необходимость. Но вмешиваться в разборки благородных? Нашли дурака. Один повыше и помоложе. Средней симпатичности, темно-русые волосы этакого пыльного оттенка, длинный крючковатый нос, тонкие губы. Но серые глаза смотрят спокойно и даже с любопытством. Простое темное платье, даже кинжал у пояса вроде бы простой. Кажется простым. Эрик объяснял Лиле, что акулу добыть сложно. И рукоять, обтянутая кожей акулы, стоит дорого. Если ножик соответствует рукоятке, это серьезное оружие. Второй – этакий колобок и живчик. Темноволосый, полненький, кареглазый и с широкой улыбкой. Такие всегда везде свои – душа компании, заводилы. Вот только завести они могут и в болото. – Что вам угодно, господа? Вот так. И арктического льда в голос. Увы. На «живчика» не подействовало. Такого надо бы холодильником глушить. Тогда дойдет. – Госпожа, простите мне мою неучтивость, я надеюсь, что ваша красота равна вашему великодушию. Клянусь Альдонаем, невозможно пройти мимо, когда видишь такую красоту! – А вы постарайтесь, – усмехнулась Лиля. Голова болела. Ей было не до любезностей. Забрать бы ребенка и свалить. Бояться она и не думала. Да, коридоры. Да, она одна. Случись что – свидетелей не будет. Лиля была не настолько благородна, чтобы предположить в средневековых парнях чистоту помыслов. Но это работает в обе стороны. С ней Нанук, который прекрасно может откусить что-нибудь важное, а в рукаве, в специальных ножнах, спрятан небольшой кинжал. С ножами Аля Скороленок работать умела. Хирург же. Каждый день с ножичком да на человека. Так что бояться она не собиралась. А вот остаться одна хотела. – Пошли, Тарни, – бросил высокий. Но живчика, похоже, зацепило. – Фалион, давай хотя бы узнаем имя прекрасной дамы. Госпожа, вы же не оставите нас своей милостью? Прошу вас о малом– или я узнаю ваше имя, или умру, и моя смерть будет на вашей совести. – Умирайте, – «великодушно» разрешила Лиля. – Полагаю, ваш спутник одолжит вам кинжал? – Что? Лиля ухмыльнулась. Куда вам до студентов-медиков, ребятки. Там быстро кусаться научишься! – Вы собираетесь умереть, если я не скажу вам своего имени? Ну так умирайте. Моя совесть выдержит этот груз. Живчик явно растерялся. Как вывернуться, не потеряв лицо, он не представлял. Но тут ему на глаза попался Нанук. – Прекрасные дамы теперь ходят во дворец с собаками? А что потом? Коз и овец сюда приведут? – Козлы и бараны тут уже есть, – парировала Лиля. – Будет вполне изысканное общество. – Ах ты… Куртуазность кончилась. Но тут высокий цапнул своего спутника за плечо так, что «кругляшок» скривился от боли. – Госпожа, прошу простить нам нашу назойливость. Ваше пожелание – закон. Мы удаляемся. Лиля чуть присела в реверансе. – Буду очень признательна, если вы оставите меня одну. Повторять не пришлось. Толстячок так просто не ушел бы, но спутник буквально уволок его за собой. Лиля криво усмехнулась, гладя собаку. Вот так вот. Дворцы, короли, и такое быдло, которое кочует из одного века в другой с назойливостью таракана. Лиля уже подозревала, что придется его как следует приложить. Ну да ладно. Избавилась – и слава богу. Слуга появился как призрак. И Лиля надвинулась на него. – Кто эти двое? – Наследник герцога Фалиона и барон Рейнольдс, ваше сиятельство. – Та-а-ак… В мозгу щелкнула картотека. Герцог Фалион. Старая сволочь и интриган. Довольно богат, земли на границе с Уэльстером, участвует в посольстве, кстати, где и ее супруг. Наследник известен своим увлечением – разводит скаковых лошадей и продает их за бешеные деньги. Мечтает вывести коней не хуже аварцев. Но фиг ему что удается. Барон Рейнольдс. Бонвиван, выпивоха, бабник и жуир. Короче – серая дворцовая скотинка. Живет на доходы с поместья. Лиля чуть перевела дух. Не следовало бы так нарываться. Но они были одни, честь не пострадает, самомнение – тоже. Да и вроде как она никого не обхамила, все в пределах нормы. Она – графиня. Он – барон. Полез – огреб. Все просто и понятно. Не Фалион же первым начал, ему графиня Иртон вообще по барабану. – Если я узнаю, – шепнула Лиля слуге, – что кто-то рассказал об этом разговоре, я опять приду во дворец. С собакой. И она тебе что-нибудь откусит. Понял? Лакей закивал. Лиля довольно кивнула. – А раз понял – проводи меня к покоям принцесс и подожди, пока не отпущу. Александр Фалион протащил своего спутника до выхода из зала. И только за дверью выпустил. – Ты что, озверел?! – возмутился Тарни. То есть барон Тарни Рейнольдс.