— Еще как! — Тогда эти десять дней нам надо серьезно заниматься. — А ты мне поможешь? — Обязательно. Аделаида Вельс была в отчаянии. План соблазнения провалился. Мягко говоря. Джерисон ее избегал. Нет, граф не шарахался демонстративно в сторону, он не отобрал у нее свои подарки, но… Он не извинился за побои. Он больше не разговаривал с ней. Ее словно и вовсе не существовало. А ведь это сильно нарушало ее планы на жизнь. И ставило саму жизнь под угрозу. Кто еще защитит ее, кроме Джерисона? Как только она вернется домой… ох-ох-ох… даже если ее не отдадут палачам — все равно ни жизни, ни репутации… только в публичный дом идти. И Аделаида решилась. Она подождала, пока чуть сошли синяки, уродовавшие лицо, и однажды ночью снова поскреблась в дверь его сиятельства. — Войдите… А, это вы, госпожа? Что вам угодно? Голос был ледяным и ироничным. И Аделаида рухнула на колени. — Джерисон, выслушай меня! — Не хочу. Нам не о чем говорить. — Я не виновата ни в чем! — Да неужели? И не моими подарками были оплачены покушения на мою жену? — Я не виновата! У меня все отбирал Алекс! — Да неужели? В постели? — Я никогда не спала с ним! Алекс не был моим любовником! И мужу я не изменяла! — Вот как? А твой любовник утверждает другое. — А что ему остается делать? Он просто лжет! Подумай сам! Он был моим опекуном! Он мог выдать меня замуж второй раз! Я обязана была его слушаться! Джерисон вздохнул. Вообще-то да. Жена да убоится мужа своего. А женщина — мужчины. Ибо Мальдонаино начало сильно в ней, и требуется держать ее в строгой узде, как кобылицу непокорную или овцу неразумную. Так что спорить с кузеном Аделаида не смогла бы. И не отдать ему драгоценности… — Ты могла бы пожаловаться мне. — Я не могла тебя потерять. Я люблю тебя. До безумия люблю… — Ты меня уже потеряла. Аделаида потупила глазки в пол. Покраснела. — Значит, наш ребенок никогда не узнает своего отца? Джерисон, в чем виновато дитя? Мягко говоря — граф ошалел. — Ре… бен… ка?! — Да, любовь моя. Нашего сына. Или дочку. — Н-но… — Любая осторожность не сможет противостоять воле Альдоная. Адель играла с убежденностью отчаяния. Она понятия не имела о системе Станиславского, но надрыва было столько, что ей поверил бы кто угодно. — А может быть, наша любовь оказалась сильнее осторожности! Я не знаю! Но моя связь с луной прервалась. И груди отяжелели, посмотри сам… Аделаида рванула платье на груди. И Джес невольно посмотрел на два упругих холмика. — Вот, пощупай… Аделаида почувствовала, как у графа перехватило дыхание. Неужели… Но Джерисон справился с собой. — Вот что, Адель. Я тебе дам сейчас деньги на повитуху. И к тебе прикасаться больше не хочу. Руки убрались с ее грудей. Граф достал из стола кошелек. Толстый. И бросил его Адели. Женщина не сделала движения поймать — и золото покатилось по полу. — Вытрави плод, пока не поздно. Не знаю, спала ты с другими или нет, но я тебе больше не верю. Аделаида выпрямилась. Глаза ее засверкали. Вот так, грудь вперед, подбородок вскинуть, чтобы виднее были синяки. — Моего ребенка?! Лучше стать отверженной, чем убить свое дитя! И вылететь из комнаты, хлопнув дверью. Расслабиться Аделаида смогла только в своих покоях, предварительно выгнав служанку и запершись на все замки. Кажется, сцена разыграна нормально. Джерисон точно купился. А что не сразу простил… на это она и не рассчитывала. Ничего, капля камень точит. После ухода Аделаиды Джерисон накатил бокал вина, плюнул, швырнул кубок в стенку и отправился к Рику. — Адель беременна. — От тебя? Джерисон задумался. — По срокам вроде как да. — А по жизни? — Не знаю. Деньги на повитуху я ей дал… но любые травы могут дать сбой. — Болван. Мог бы и по-другому тоже… Спорить Джес не стал: — Не уберегся. Понимаю. — И что ты теперь будешь делать? — А что тут сделаешь? Если ребенок от меня — я его бросить не смогу, сам понимаешь. Это Рик понимал. Сам бы так поступил. Но… — И куда ты его? — В Иртон. — К жене? — Да нет, что ты. Я же понимаю… — Правильно. Не знаю уж, чем твоя супруга так отца зацепила, но он тебя в порошок изотрет и в грязь затопчет. Да и Август не обрадуется… — Я же не предложу ей признать ребенка своим. Пусть растет, найду ему семью, потом в Лавери заберу… — Угу, у твоей жены под носом — тебе Иртон что, свалка? Или думаешь, она не узнает? Граф сверкнул глазами. — А что ты мне предлагаешь делать? — Да для начала сводить свою куклу к повитухе. Мало она тебе врала? Джес тряхнул головой: — Рик, ты чудо. Как я сам не подумал?