И в такую навозную кучу его засунул… будет тебе на орехи с повидлом! Торий Авермаль сердито посмотрел на супругу. — Нет, нет и нет. Я разрешил тебе оставить то, что графиня подарила нам. Но остальное… — Но Мариэтта теперь на меня обижена! Торий рассмеялся: — Милая, твоей Мариэтте это просто не по карману! Пусть дуется, сколько пожелает. Зато ты сможешь купить себе новое платье у Марион Альси… Супруга немного погневалась, но перспектива покупки нового шикарного (а то ж!) платья, при виде которого подруга позеленеет от зависти еще больше, заставила ее смягчиться. — А кому продал ты?! — Уэльстерскому купцу. Ивернейскому дворянину. Хангану. — Так много? — Милая, у одного человека не хватило бы денег заплатить за эти диковины. За одно зеркало мне дали четыре его веса золотом! А что мне даст твоя Мариэтта? И ее муж-безземельник? Супруга надула губы. Но уже не гневалась. А сам Торий тем более не был настроен на домашний скандал. Ему перепало немало золота, а что уж говорить о Лилиан Иртон? Даже страшно посылать такую кучу денег в Иртон. Но Торий собирался рассчитаться с ней абсолютно честно. Таких женщин не обманывают. Они сами на вес золота. Спустя десять дней Ганц опять стоял перед его величеством. Эдоард был весьма недоволен. — Куда мог деться этот лекаришка? — Как в воду канул. Ганц не удивился бы, узнав правду. Докторус Крейби действительно канул. И именно в воду. В ней очень удобно прятать трупы. Рыбы — существа голодные и небрезгливые. А его наниматель не мог допустить лишних разговоров. Так что спустя примерно дней двадцать после возвращения из Иртона докторус получил предложение о работе. Поехал в поместье к нанимателю. Ну и… Вы же понимаете, дороги нынче небезопасны… Ганц этого знать не мог. Он безуспешно пытался найти докторуса. Вместе со всей королевской службой. Увы… Чуть легче было с кузеном Аделаиды Вельс. Парня взяли почти сразу. И допросили с применением всех доступных средств (щипцы, клещи, каленое железо и прочее). Алекс героем не был. И раскололся почти сразу. Хотя серьезно его пока не спрашивали. Всему свое время. Да, покушался. Нанимал. Мечтал. Зачем? Хотел сделать кузину честной женщиной. Вполне законное желание. А чего этот гад Иртон… Тут обвиняемого немного поправили с помощью раскаленного железа, но Джерисон Иртон все равно не избежал королевского недовольства. Думать же надо, какие надежды подавать бабам! И не тем самым местом, которое им показываешь! Поросенок! Алекса, конечно, повесят, но вот что делать с его кузиной? Она никого не заказывала, убить не хотела… а за намерения и мечты не повесишь (письма Алекс предусмотрительно сжигал, решив, что для компромата и интимной близости за глаза хватит). Эдоард склонялся к тому, что надо отозвать девицу из посольства. Но… не хотелось бы выносить сор из избы. Ладно. Пусть погуляет. Только надо написать Джерисону. И пусть присмотрит за своей игрушкой. Если что — с него и спросим по полной программе. Или убить? Надо подумать… Все равно Джесу надо написать еще раз… Получишь ты у меня, сопляк! И Фалиону. Пусть приглядит за девкой. Ганцу тоже досталось на орехи. — Ищите лекаря. И как можно тщательнее. Перетряхните его знакомых, выясните, у кого он работал… еще учить вас не хватало! Ганц поклялся найти и разобраться. И откланялся. Предстояло ужасно много работы. И он собирался выполнить ее качественно. Не ради благодарности Лилиан Иртон, нет. А просто из симпатии к женщине, которая оказалась в сложном положении. И борется за свою жизнь. Амалия Ивельен с интересом посмотрела на коробку. Подарок от Лилиан? — Что там может быть? — Что-нибудь глупое, — фыркнул Питер. — На что еще способна эта корова? Амалия пожала плечами: — Конечно, ты прав. Надо бы послать ей что-нибудь… Питер фыркнул еще раз. Но спорить не стал: — Как пожелаешь, дорогая. Амалия скучающе приоткрыла коробку. И ахнула: — Питер!!! Мужчина посмотрел на то, что свисало с рук жены. Вскинул брови. Кружево. Тонкое, широкое… Он примерно представлял, сколько такое может стоить. Королевский подарок, иначе не скажешь. За такое золотом платят, выкладывают монеты в несколько слоев, пока те не закроют полностью кружево, — и считают, что дешево дали. — Что это? Длинный шарф. Легкий и изящный. Летящие кружевные птицы. Розовое и голубое. — Красиво… — восхищенно протянула Амалия. — Пит, где она взяла такую прелесть? — Полагаю, об этом надо спросить у Августа. Но тебе пойдет, дорогая… Кружево действительно очень шло Амалии, оттеняя синие глаза и темные волосы. — А что там еще? — невольно заинтересовался Питер. Амалия кивнула. И извлекла из сундучка небольшое зеркало в тяжелой оправе. — Зеркало? Альдонай!!! Питер!!! Питер посмотрел. И искренне изумился: — Это — зеркало? — Стекло?! Супруги были поражены четкостью отражения. Яркостью, ясностью, точностью… — Никогда о таком не слышал. — Думаешь, это тоже Август? — Я поговорю с ним, — пообещал изрядно озадаченный Питер. А Амалия извлекла последний предмет. — Невероятно! Алый и белый янтарь причудливо сочетались в броши. — Питер, откуда это? — Там еще письмо, дорогая… Амалия послушно извлекла свиток.