– Не знаю. На его выбор. Но для королевы… не знаю. Надо подумать, но вообще-то короля надобно повыгоднее продавать. – Он тебе что – мясо на рынке? Федя был искренне возмущен. Софья усмехнулась краешком губ. Эх, братик… – Не мясо, но все мы товар на брачном рынке. И ты не представляешь, Федя, насколько ценный. Старый род, в родстве с Рюриковичами, не связанный до сей поры ни с кем… громадная территория, богатство, чистая кровь… – Чистая кровь? – Они в Европах так между собой перероднились, что в каждом втором браке уроды рождаются. А у нас пока родства с ними нет… – А надобно ли при таком раскладе нам свою кровь их кровями портить? – Так и мы ж не лыком шиты, плохих не возьмем. – А Алексей одобрит? Софья пожала плечами: – Не знаю. Но неужто сложно посмотреть на принцессу? Чай, кусок не отвалится? – Ох, Соня… хитрюга ты! Софья усмехнулась: – Федь, я ведь не для себя. Мне оно сто лет не надобно, я и вовсе замуж не хочу. И власть мне не нужна. А вот чтобы моя страна, мой дом, моя родина были сильными и выстояли и тысячелетия простояли… – А по силам ли ты дерево рубишь? Софья покачала головой: – Нет, Федя. Одной мне оно не по силам. А вот ежели все мы, Романовы, навалимся – тогда справимся. Но только все. Подумай над этим… – Я подумаю. Куда ты теперь? – К палачам, узнать, что новенького. К патриарху. – До ужина успеешь? – Постараюсь. Софья поцеловала брата в щеку, и Федя ушел. А девушка принялась собираться. Опять в этот бой с головой, и сердце трепещет в груди… * * * Каждый день, как в бой. Каждый. И нет нам покоя. Гори, но живи… так может, так и стоит жить?! В огне – и отдавая всю себя без остатка? Нет ответа… * * * В Нидерландах царило отчаяние. Несколько дней назад умер Вильгельм Оранский. Умер от горячки, вызванной раной. Стрелявшего так и не нашли, но настроение в Нидерландах было то еще. Проклятые французы! Они, точно они! А кому еще это было выгодно?! Мерзавцы! Все этот гнусный Людовик Четырнадцатый! Негодяй, мерзавец!!! Нидерланды мечтали о мести. Но вот проблема – кто должен был мстить? Вильгельм был последним в своем роду, после его смерти династия Оранских обрывалась. Права на трон имели Нассау-Диленбургские, Нассау-Зиген, но последний был слишком стар и бездетен. Нассау-Диленбургские? Тоже не выход. А есть ведь еще и принцесса Луиза, вышедшая замуж за Фридриха Гогенцоллерна. Но… как-то вот последнего не хотелось. Слишком уж он был… великим. Возможно, кто-то из его детей? А пока править будут Штаты?! Нидерланды бурлили, словно кипящий котел. А войска противника бесчинствовали на суше и на море. В одной из морских битв погиб великий де Рюйтер, после чего положение на море у Нидерландов стало уж вовсе грустным. Впрочем, Васька с Радой успели выбраться. И ничуть не сожалели о сделанном. Был приказ? Был. Выполнен? Да. Софья осталась довольна. Весточку из Нидерландов она получила достаточно быстро и теперь потирала руки. Надобно отправить туда людей для вербовки – скоро начнется отток мозгов в соседние страны. Те, кто поумнее, побегут только так. Почему бы и не на Русь? Голландцы прекрасные мореходы, инженеры… А у нее верфи, корабли, шлюзы, канал, дороги, дамбы… все надо строить, надо торговать, надо… Жестоко? Нет уж. Жестокость – это когда получаешь удовольствие. А для нее сейчас есть экономическая целесообразность. Пусть она будет проклята, но Русь на ноги встанет! И начнет – при ней. И никто, никогда не сможет угрожать ей на суше или на море. Не будет Вильгельма Оранского – не будет сильных Нидерландов и сильной Англии. Зато свои куски урвут Кельн и Мюнстер. И она. А то, что подозрение пало на Францию… ну что ж. Судьба такая… Не все Людовику радости, надо немножко гадости. Даже если он догадается, кто ему так напакостил, все равно доказательств не будет. К тому же ее ребята привезли чай, кофе, пряности – для Школы все подойдет. И – да, десятка два луковиц тюльпанов. Нидерланды переживали тот самый тюльпановый бум. Софья только фыркнула. Подумаешь… Но тюльпаны распорядилась высадить в царской оранжерее. И как следует наградить ребят. Заслужили. Еще как заслужили! Есть в этом какая-то циничная справедливость. Вильгельм наградил убийц де Виттов, она награждает его убийц…. Да, теперь у Якова есть непристроенная дочь. Принцесса Мария… но надобно ли на Руси такое добро? Нет. Свататься к ней Софья не собиралась. Тем более – для Алексея, единственного, кто подходил по возрасту. Перебьются. Пусть вон за испанского Карла ее замуж выдают! Его все равно не жалко. С Францией он породнился, теперь еще и с Англией… Впрочем, король Яков и не подыскивал супруга для дочери на Руси. Он прикидывал, кто может послужить заменой Вильгельма Оранского, и выжидал. Не в его же стране война? Можно и посмотреть, чем дело кончится. * * * Крым агонизировал. Точнее, агонизировало вольное татарское житье-бытье. Их чесали с трех сторон, лупили без малейшей жалости и милосердия, поджигали стойбища, освобождали рабов, угоняли в плен тех, кто вчера еще мнил себя господином… По землям Крыма двигались три войска. Первое – вдоль побережья, царевича Алексея Алексеевича. Параллельно с флотом, продвигаясь к Бахчисараю, вырезая все на своем пути, время от времени принимая бой с некрупными силами противника – не было у турок в этом районе серьезного флота. Вроде как и ни к чему. Кто ж будет боевой корабль держать в болотце на заднем дворе? Османы и не держали. Чорбаскары, Кафа, Судак… города ложились им под ноги. Угроза с воды, угроза с суши… повоевать всерьез пришлось только в Кафе. Да и то сказать – в Кафе были крупнейшие рабские рынки, а потому обычное предложение о сдаче – вон отсюда с тем, что на себе унесете, было встречено без энтузиазма. Рабов же на себе не унесешь, а какая прибыль теряется! Нет, так дело не пойдет! После отказа Алексей Алексеевич взбеленился – и приказал штурмовать. Пусть крепки были стены Кафы – одиннадцать метров в высоту, два в ширину, но это был не город воинов. Отнюдь. Торговцы, и только они заполняли улицы. В гавани стояли десятки, едва ли не сотни купеческих кораблей… и по ним без всякой жалости прошелся пушками адмирал Мельин. А сражаться?