Нет, лучше об этом не думать. Лучше вообще ни о чем сейчас не думать. Надо просто спать и восстанавливать силы. И в снах девушки плескалась синяя вода мирового океана. * * * Снов хватило на два дня, потом пришлось выползать в реальность. Окружающий мир нестерпимо вонял медом и чесноком, суетились рядом слуги и лекари, и кто-то громко заорал: – ОЧНУЛАСЬ!!! Над Таней склонилось озабоченное лицо пожилого человека. – Тьерина, вы меня слышите? Заяц, ты меня слышишь!? – Слышу, слышу, – голосом Клары Румянцевой пискнула Таня. Получилось, видимо, неплохо. – Вы кто? – Я лекарь, тьерина. Вас нашли без сознания на берегу моря. Что вы там делали? – Молилась, – отрезаля Таня. – И о чем же? Голос от двери окатил девушку такой волной холода, что у Тани даже волосы на ногах дыбом встали. Таламир! Так это НЕ СОН!? Тане очень повезло, что высшие силы позаботились сохранить ей память Алаис Карнавон, иначе она бы вообще влетела, как кур в ощип. А так просто пискнула и уставилась остановившимися глазами. И – сознание отключилось. Перегрузки оказались слишком большими. Что уж там говорил и делал появившийся в комнате мужчина, она так и не узнала. * * * Второй раз она очнулась ночью и принялась за инвентаризацию. Болело все. Что не болело, того словно бы и не было. Болела голова, все тело было мокрым… – Тьерина, вы пришли в себя? Эту девушку Алаис знала. Бывшая служанка ее сестры, Алиты. – Тарла, дай воды. – Сейчас, тьерина. К губам Тани поднесли стакан, и в горло девушке полилась восхитительная вода, смешанная с чем-то вроде легкого вина. Женщина глотала и размышляла. Имя я назвала верно. Я… Алаис ее помнит. Много чего помнит. И как Алита хлестала девушку по щекам за плохо выглаженное белье, и как требовала сидеть с ней ночами и читать вслух (спать? Слугам спать не полагается!) и как приказывала пороть за промахи… Алаис со служанкой не пересекалась, ничего у той не просила. Не помогала, но и не мешала. А что сейчас? – Тьер сказал, чтобы ему доложили, как только вы очнетесь. – Вот ты сходи и доложи. – Тьерина! Вы… я… я не пойду! – Сходи, сходи, – попросила Таня. – Скажи, что кризис миновал, жить я буду. Глядишь, и награду за это получишь. – Он же… зверь! Страшный! Показалось Тане – или в голосе служанки сквозили какие-то неприятные нотки? А и то верно… Вот чужие люди, враги, захватывают замок, а Тарла осталась жива, здорова (пара изнасилований в этом времени вообще не в зачет, так разминка перед обедом) и служит победителям? Да ее еще и к прежней хозяйке допустили? Ой, неспроста. Механизм самосохранения, выработанный за годы работы юристом в администрации области, включился незамедлительно. Не позволять ни о ком говорить плохо в твоем присутствии! Обязательно донесут! – А вот так о своем новом господине говорить не следует. Я ведь правильно понимаю, Ант Таламир теперь герцог Карнавон? – Тьерина, он сказал, что король пожаловал ему эти земли. – Вот видишь? Услышит кто – головы лишишься. – Но вы-то… – А что – я? Я жива только его милостью, и хорошо бы тебе о том не забывать. Иди, докладывай, – Таня попыталась рявкнуть, но получилось плоховато. Так, между сипением и шипением. Служанку как метлой смахнуло, а сама Таня вытянулась на кровати. Так, подруга, что мы имеем? Бред это, или реальность и фентези, которое любила племяшка Машка, а жить здесь надо всерьез. Даже если меня будут убивать в бреду, я могу помереть в реале. Допустим, в бреду меня сожгут или повесят, а в реале от шока сердце остановится. Очень даже спокойно, слышала она о таких медицинских фактах. Так что до смерти не допускаем. Опять же, пусть это бред, но приятнее ж видеть себя на шелковых подушках и лопать халву, чем сидеть в подвале с крысами? Тем более, что ощущения вполне реальны. Мутит, горло болит, голова разламывается, все тело по ощущениям потное, липкое и вонючее… Так что относимся ко всему серьезно, даже если это бред. А если не бред – тогда тем более. Прогадить одну жизнь и сделать то же самое со второй? Ну тогда, подруга, ты будешь заслуживать даже не ада. Такую вислоухую ослицу и оттуда выпихнут. И поделом. На этом месте мысли оборвались, потому что явился Ант Таламир. За его спиной маячила Тарла, и Таня… нет, уже Алаис, поняла, что угадала. Либо девица на него работает за деньги, либо по идейным соображениям. Или соединяет два в одном, в любом случае, друзей у нее нет. Если бы Алаис сейчас начала умолять Тарлу о молчании, или говорить что-то плохое о Таламире… Вторая жизнь закончилась бы, не успев начаться. Но она повела себя правильно. Мужчина смотрел внимательно. Выглядела тушка герцогской дочки, видимо, достаточно жалко, но его это не смутило. – И как мне понимать ваш поступок, дорогая? Сказано было с такой издевкой, что Таня поняла, один лишь звук, и песец ей придет мгновенно. И посмотрела виновато. – Это была глупость, тьер. Я понимаю. – Глу-упость? Сказано было таким ироничным тоном… – Я испугалась, – честно призналась Алаис. И не врала, кой тут врать? Еще как испугалась, прямо в этот момент. Были бы памперсы, так точно бы испугалась и еще больше, а так терпеть пришлось. – И чего же, моя прелесть? Горлум хренов, – ощерилась Таня внутри тела девушки. – Что б тебя тем кольцом, да за шею! – Что вы избавитесь от меня сразу же после рождения ребенка. Таламир на миг даже опешил. Ожидал он многое, но не настолько откровенного признания. – А с чего… – Я ведь не дура. Вот и пошла… помолиться и попросить о помощи. – Чтобы я полюбил вас, и мы прожили долго и счастливо? – Нет, – на такое Таня и в бреду рассчитывать бы не стала. – Чтобы вы поняли, что со мной выгоднее, чем без меня. И не были со мной слишком жестоки. – Да неужели? А это не была попытка самоубийства?