Место в Круге придется отдать. Равно, как и часть территорий. Да, я понимаю, что это чувствительно для клана Хардар. Но о чем вы думали? С заговорами всегда так, можно выиграть, а можно и проиграть. Вы – проиграли. Скажите спасибо, что останетесь кланами. Другим и этого не дано, вы и Торсвеги – исключения. Краст это понимал, и соглашался почти на все. Торговался, конечно, но и он, и Гардрен понимали, что это – так, поверхностное. Чтобы больше не попросили. Хардар – клан не из бедных, и торгуют неплохо, и жирок у них остался. Рано или поздно вернут они себе все. Но… лет пятьдесят им понадобится. Анжелина в переговоры не лезла. Она просто смотрела на Брана и наслаждалась процессом. Это было восхитительное зрелище. Глава Гардрена был въедлив и назойлив, умен и рассудителен. И поймать его на слове не представлялось возможным. Да, Ричарду бы в Ативерну такого советника. Увы, об этом не приходилось даже мечтать. *** – Возможно, я могу остаться здесь? На Вирме? Лейф задумчиво посмотрел на зятя. Торн был сосредоточен и решителен. Схватка у кораблей оставила на нем свой отпечаток, он поддерживал и берег поврежденную руку. А еще мальчик сильно повзрослел. – Остаться – кем? – уточнил Лейф. – Эльга больше нет. Мне ничто не угрожает… – Думаешь? – Лейф говорил спокойно, он уже обдумал этот вопрос. Ему тоже было бы выгоднее оставить Торна на Вирме, что есть, то есть. И не возиться, и не переживать. Но Ингрид не простит, если ее брата убьют. Нет, не так. Она простит. Но не забудет. И на их счастье упадет отблеск чужой смерти. Ни к чему. – Разве нет? Лейф покачал головой. – Шесть кланов – и все? Ты думаешь, дело ограничилось только ими? – Но ведь никто другой не был замешан! – Я думаю, не все знали обо всех, – просто ответил Лейф. – Наверняка кто-то да остался в стороне, кто-то проскользнет между жерновами. И захочет отомстить. – Мне? – Мстить будут Олаву, Брану, возможно, мне. А ты просто попадешь в общий список. Тебя убьют походя, чтобы выманить меня на Вирму, к примеру. – Глупости. – Ингрид, – просто объяснил Лейф. – Она тебя любит. – В клане… – Ты не будешь в безопасности. И сам это понимаешь. Пока – не будешь. Наберись сил, собери свою команду, построй корабль… ты сможешь это сделать в Ативерне. И через несколько лет в клан явится Торн Торсвег – глава Торсвега. А не прыщавый мальчишка. Торн аж вспыхнул. Ладно, пара прыщей действительно была. Но пара! И вообще… Лейф успокаивающе поднял руки. – Ты понимаешь, о чем я. Пока у тебя нет ничего, кроме имени. Докажи, что ты его достоин. Докажи делом, не словами! – Почему я не могу это сделать на Вирме? – Потому что тебя никто не станет слушать. Ты просто умрешь… – Может, если ты меня поддержишь… – Вот. Опять – я поддержу. Почему? – Ну ты… Торн осекся, понимая, что суть-то уже была сказана. Действительно, имени мало, нужны дела. У Лейфа они есть, у него нет. А вечно стоять за его спиной Лейф не будет. И защищать его тоже не сможет… – Я хотел бы остаться. – Я понимаю. Но есть вещи, которые сильнее нас. Торн вздохнул и пригорюнился. – А скоро мы отплываем? – Думаю, дней через пять – десять. Ричард не хочет здесь задерживаться больше необходимого. Торн поежился. – Не хотел бы я быть на его месте. Лейф молча кивнул. А что тут скажешь? Это даже не сердце из груди вырвать, это куда как хуже. Страшнее… – Он теперь… – Вернется домой. Женится. А помнить все равно будет другую. И любить – другую. Теперь промолчал Торн. В его возрасте любые потери казались непоправимыми. Не забыть, не отодвинуть в глубины памяти. Лейф знал, что любая боль со временем стирается, словно занесенная песком, но… Ему было жаль супругу Ричарда. Всю жизнь она будет соперничать с призраком. Мертвая женщина – самый страшный соперник. Она идеальна, она не устраивает скандалов и сцен, не спорит, не ссорится, обладает всеми возможными добродетелями… останься Тира жива, и дорожки их разошлись бы. Ее манил путь воина, его – дорога короля, они не смогли бы остаться вместе. Рано или поздно любовь истаяла бы под натиском обстоятельств. Не получилось. Тиры нет. А Ричард целыми днями сидит и смотрит на море. Договора с Олавом он подписал, правда, но… Лейф смотрел ему в глаза. И видел там то, чего не хотел. Видел сильного человека, у которого умирала часть души. Самая лучшая, самая светлая и счастливая… от Ричарда уходила его юность. Веселая и беззаботная, с незабудками в белых волосах, уходила, не останавливаясь… Что останется? Дорога короля. Ричард будет хорошим правителем, это Лейф понимал. Но – несчастным. И медальон с прядью волос Тиры навсегда останется при нем. Во что это выльется? Найдется ли кто-то, кто еще раз сможет отогреть его душу? Лейф подумал о Лилиан Иртон. Подумал с приязнью. Вот такая – смогла бы. Но Лилиан на земле одна, и она уже сделала свой выбор. У нее есть муж, дочь, семья, любимое дело… нет, короля тут решительно некуда втиснуть. Разве что как друга. Даже не любовника, Лилиан для этого слишком цельная натура. Она не станет делить своего мужчину ни с какой другой женщиной. Никогда. И сама изменять не станет, за что Лейф ее тоже уважал. Гадко это, от живого мужа по чужим постелям прыгать… Понятие чести у Лилиан было почти вирманским, за что ее и уважали моряки. – Мы поедем в Ативерну, когда вернется принцесса? – Да. У Ричарда больше нет причин здесь оставаться, – кивнул Лейф. И неожиданно даже для себя произнес. – Мы поедем домой. – Домой? Для Торна эти слова были странными. А Лейф вдруг осознал, что так и есть. Вирма перестала быть его домом. Она оставалась его родиной, Лейф любил этот суровый и неприветливый остров, и с радостью умер бы здесь.