Играете своими чувствами, строите планы, мечтаете и надеетесь. На что? Неважно. Играйте, а мы, боги, посмотрим на вас и рассудим. И все сделаем по-своему. Может, ты и будешь плакать через двадцать лет, девочка. А может, будешь благодарна? Кто может прозреть пути богов? Уж точно не люди… Уэльстер, Кардин. – Стой! Кто идет? – Свои! – Пароль? – Бетти! – А это кто? – Граф Иртон. Поймали, вот. Герцог оценит! – Ааа… Этот разговор повторялся примерно в четвертый раз, и не доставлял Джерисону никакого удовольствия. Судя по всему, этот герцог – редкостная сволочь. Герцог… Да хоть бы его в лицо вспомнить! Как ни напрягал память Джерисон, вспомнить герцога просто не получалось. Что-то такое… размытое, вежливое… нет, не получается. А ведь явно неглупый человек. Если бы не наемники на улицах, Джес и не поверил бы, что в Кардине бунт. Все более-менее спокойно, хорошо организовано, никто не требует справедливости… Интересно, что с остальными? Граф и графиня Элонт, Ройвель, маркиз Лосан… свои ведь! А Джес совсем про них забыл. Но – не до того было. Сначала – бешеная скачка к городу. И – вперед. Не давая себе роздыху, не давая возможности оглянуться, задуматься… все было обговорено заранее. Доставили ценного пленника, что еще надо? Альсин в курсе, патрули теперь тоже в курсе, вся столица знает… Осталось продержаться. Джес знал, что за ним следует Альтрес Лорт. Что за ним еще полторы тысячи человек, даже чуть больше. Что его не бросят… Между «не бросят» и «вовремя выручат» потрясающая разница, знаете ли. Хотелось бы жить целым, невредимым, со всеми конечностями и прочими важными деталями. Но… Иногда дурная слава может сработать и на пользу. Джес прославился на весь Уэльстер, как гуляка, бабник, балбес, главное достоинство которого – дружба с наследным принцем. По трудам и отношение такое… никто его всерьез не воспримет, особенно Альсин. И подставится, если Джес будет себя вести так, как от него ожидают. Сбежать, попасться по-глупому… Это так логично. А дальше задача Джерисона проста. Отвлечь на себя внимание Альсина, и не дать ему сбежать. Иначе получится, что все бессмысленно. Робера Альсина надо взять. Лучше – живьем, если нет – то пусть мертвым, но уползти он никуда не должен. Это та змея, которая будет жалить до самой смерти. Нельзя таких врагов оставлять за собой. Нельзя их оставлять – вообще. Живыми, никакими…. Все вытряхнуть – и медленно убить. Ладно, пусть даже быстро убить, это будет неважно, для таких срыв их планов страшнее смерти. Риск? Джес отчетливо понимал, что рискует и жизнью, и… да, кусочком жизни. К примеру, если Альсин прикажет сразу кинуть его в пыточную. Или вздернуть на дыбу. Или… Альтрес Лорт напряг память и честно рассказал все, что помнил про Робера Альсина. Не так много, но, к своему же удивлению, не так и мало. Все же неблагонадежный род, за такими следует присматривать. Недосмотрел, его вина. А может, и не сильно недосмотрел. Почему у Альсина оказалось так мало людей? Все же тысяча, это не то число, с которым хорошо брать власть? Да потому, что Робер таился, как мог. Больших отрядов так не соберешь, да и постараешься держаться более-менее в рамках закона. Соглядатаи были, они и рассказывали Альтресу про своего подопечного. Сейчас Альтрес понимал, что получал примерно пятьдесят процентов правдивой информации, но даже это лучше, чем ничего. Альсин упрям, злопамятен, мстителен, не откажет себе в удовольствии помучить пойманного врага… Джес ему не враг? Это как посмотреть. Альсин настроен сделать из Джерисона Иртона врага, и отказа не приемлет. Значит – уже половина пути пройдена. Джесу осталось заинтересовать Робера на достаточно долгое время, а там… Там будут реализованы вторая и третья части плана. А риск… Джес и не рассчитывал жить вечно. Близость смерти сильно меняет сознание. Кто-то понимает, что каждое мгновение ценно и надо беречься. А кто-то, как Джерисон, решает прожить так, чтобы за эти оставшиеся мгновения не было стыдно. Джес мог отказаться. Это не его дом, не его страна, не его дело… Отказаться он мог. Но жить с этим отказом – уже нет. А значит – вперед. Вот наконец, и дворец. – Какая встреча! Барон Фремонт. Ах ты, сволочь! Джес смерил взглядом бывшего собутыльника. Но пока промолчал. Бить надо наотмашь и так, чтобы не поднялся. Здесь и сейчас додавить гадину ему не дадут, не надо и размениваться на пошлости вроде плевков и угроз. Или – еще смешнее, попытку убить Фремонта. Это как давить клопа, презрев гадюку. Глупо. Барон ухмыльнулся. – Граф, я рад, что вы решили воспользоваться нашим гостеприимством. А где же ваша очаровательная супруга? Надеюсь, она скоро присоединится к нам? – Вам бы не надеяться, а бояться, – ухмыльнулся в ответ Джес. Врезать бы в эту глумливую ухмылочку за одно похабное слово о жене, но – нельзя. Зато можно достойно ответить словами, рот ему не заткнули. – Лиля как раз мечтала о новых препаратах. – О чем? Лиля действительно иногда мечтала о создании патанатомического музея. И Джерисон знал, о чем говорит супруга, так что пояснил со знанием дела и улыбкой закоренелого вивисектора. – Это когда человек разделывается на части и раскладывается по баночкам. Ухо отдельно, глаз отдельно, печенка отдельно, легкие там, сердце… Барон явственно передернулся. – Зачем? Даже поиздеваться над поверженным противником забыл. – Изучать, из чего состоит человек, – пояснил Джерисон. – Хорошего кого жалко, а вот вас, барон, в самый раз бы разделать. Хоть науке польза будет, а то людям вред один. Наемники давили усмешки.