Преданный, добрый, но глуповат, да. Есть такое. Идеальный второй, но при наличии первого, сам об этом отлично знает, наперед не полезет, честолюбия лишен напрочь, за что всегда будет иметь свой кусок хлеба с маслом. Ладно, раз уж он тут… – Вулф, тебе надо срочно оповестить весь клан. Если Хардар решили переделить Вирму, вы-то соседи. Вы первые окажетесь у них под ударом. – Да я…. Я сейчас всех подниму! – Это первое. Второе – надо отправить нескольких голубей в Круг. Нескольких, Вулф, не одного. Может, хоть кто да долетит. И пару гонцов бы тоже. На всякий случай. Письма я напишу, уж распорядись, чтобы мне принесли пергамент и чернила. Вулф кивнул. Пока все было логично и понятно. – Приставь к ее высочеству Анжелине пару служанок и охрану. Она принцесса, случись что – мира с Ативерной нам не видать. – А… – Когда мы уберемся отсюда? – Эээээ… Так сказать Вулф не мог, это понятно. Долг гостеприимства. Сам погибни, но гостя спаси. Да и спокойнее ему было рядом с Браном. Гардрен был потрясающе харизматичным человеком. Такой мог бы и ханганам песок продать. И в отличие от Вулфа, он точно знал, что делает и что надо делать. Обратная сторона – если бы не Бран, беда не постучалась бы в ворота клана Оронстег еще…. А сколько? Месяц? Два? Вулф не питал иллюзий, если начнется война всех со всеми, ему тоже не уцелеть. Что ж он, мразь какая, отца с братом продавать? А главу клана Оронстег вполне устраивал и Олав Хардринг в качестве главы Круга, и царящий сейчас на Вирме порядок. Так что… чуть раньше, чуть позже, накрыло бы всех. Вулф был достаточно умен, чтобы это понимать. А вот что именно надо делать он не знал. И потому внимательно слушал Брана. А когда они уедут? Да как только будет безопасно. Здесь, как ни крути, они под охраной целого клана. А в дороге? Еще раз попасть в засаду? Спасибо, первый раз чудом уцелели, теперь второй раз рисковать? Нет уж. Самоубийц Холош не одобряет, а это чистой воды самоубийство и есть. Такие доводы Вулф отлично понял. Что ж, остается разослать голубей – и ждать. *** Анжелина сидела в отведенной ей комнате. Бран постучал и вошел. – Разрешите, миледи? – Прошу вас, Бран. Ах, как она была похожа сейчас на вирманку. С волосами, заплетенными в косу, и перевитыми лентой с жемчугами, в обычном вирманском платье – другого наспех не нашлось, и на миг захотелось обмануть самого себя. И увидеть в ней не принцессу – женщину. Нельзя. Ничего нельзя. – Все в порядке, миледи Анжелина. Но пока не придет ответ от Олава, мы остаемся здесь. В клане Оронстег, под надежной защитой и охраной. – Здесь? – ахнула Анжелина. Бран посмотрел с укоризной. – Миледи, я не подвергну вас опасности еще раз. Анжелина встала с кровати, на которой сидела, прошлась по комнате, остановилась совсем близко, на расстоянии вытянутой руки и повернулась к Брану. – Но я была в безопасности. С вами! Бран улыбнулся. Милая девочка, дорогая, бесконечно любимая… если бы ты знала, скольких я убил. Скольких еще убью, чтобы ты была в безопасности… Ты бы с криком отшатнулась от меня. Жрецом Холоша не становятся просто так. Я не просто по локоть в крови, я живу по горло в ней последние годы, и ни о чем не жалею. Но даже если бы и не так… Я ничего не могу тебе дать. Я женат, я не брошу свой клан, я привязан к Вирме накрепко и этих уз не разорвать. Я не смогу предать тех, кто мне доверился. Но пусть у меня останутся хотя бы воспоминания? И на старости лет я буду перебирать их, словно драгоценные камни. Твоя улыбка. Твои чудесные сияющие глаза. Прядь золотых волос, упавшая на нежное лицо. Ах, Анжелина. Я бы продал душу Холошу, чтобы быть с тобой. Хоть слугой твоим быть, лишь бы видеть тебя. Но моя душа и так ему принадлежит. Мне нечего предложить богам. Увы… – Миледи… – Бран, хватит меня титуловать! После всего, что мы пережили вместе, это звучит нелепо! Бран сдвинул брови. Ладно, пусть так, в любом случае он настоит на своем. – Анжи, я не стану тобой рисковать. Это не обсуждается. – Но там Ричард! – В отличие от тебя, он мужчина и знает, с какого конца браться за меч. Чем ты ему поможешь, оказавшись рядом? – Он не будет за меня бояться. Бран улыбнулся. – Сейчас он тоже не будет бояться. Клан Оронстег один из сильнейших. Олав будет знать, откуда идет опасность, они вместе справятся. А я буду защищать тебя. Анжелина сделала шаг вперед, коснулась руки Брана. Мужчина вздрогнул, как от ожога. – Я тебе верю. Делай, что должен. – Обязательно. И… Анжелина, здесь Вирма, нравы у нас проще. А вот у вас… если узнают, что мы провели больше суток наедине, что будет? Анжелина побледнела. Она не думала о приличиях, спасая жизнь. Но те имеют гадкое свойство догонять и кусать за пятки. Ах, вам жизнь спасали? И в каких позах? Она прямо-таки слышала злобные ехидные голосишки придворных. Пальцы сами собой сжались в кулаки, потом расслабились. Анжелина все же была принцессой. – Не думаю, что кто-то об этом узнает. – Зря. У молвы длинные ноги и быстрые крылья. А в свете сближения с Ативерной… слово там, сплетня тут… я не могу этого допустить. – И что же мы сделаем? – С нами была кирия Эдайна. – Да. Но… – Анжелина, я уже распорядился. Мы пришли втроем. Она изнемогала от ран, но была с нами. Вулф уже отправил людей на берег, пусть ее тело перенесут сюда. Анжелина поежилась. – Тревожить могилу? – Мертвым уже все равно. А живым – нет. Бран был безумно практичен. Впрочем, будь он другим, Анжелина не полюбила бы его так. Принцесса… Это в сказках принцесса влюбляется в дурачка и живет с ним долго и счастливо. А в жизни… в жизни с дурачком скучно. Тошно, неинтересно, с ума сходишь от тоски. И никакая великая любовь не заменит общности разумов и душ. С любимым-то не только в постель ложишься, или там, как в сказках, на печи катаешься. С ним еще разговаривать надо. С ним надо дышать одним воздухом и жить одними идеалами. Нет этой общности? Ну и любовь ваша повянет при первых заморозках. Это же естественно, плотское влечение должно подкрепляться духовным, или – оно бессмысленно. Оно будет опускать человека на уровень животного, а мы, вроде как, считаем себя выше скотины, чтобы спариваться в каждом углу, как только зачешется? Анжелина такими категориями не размышляла. Она просто была принцессой, которая с детства воспитывалась в атмосфере дворцовых интриг и сплетен. И Бран был ей понятен. А вот какой-нибудь высоконравственный юноша в сверкающих доспехах…