— Можно… ребятам скажем? — Ей надолго? — Березка, а тебе надолго? Проблема серьезная? — Нет. Тебя вполне хватит. — Я сейчас почти без сил… — Знаю. Это не так важно… И такое отчаяние в голосе… — Ладно. Куда ехать? — Александровка. Село такое. Знаешь? Знаю. Мы туда за грибами ездили. — И куда? — На въезде в село, домик из красного кирпича за оградой. Он там один такой, не спутаешь… — Ладно. Через часок выезжаем. — Поторопись, пожалуйста!!! Это ОЧЕНЬ важно! — Договорились. Охрану брать? Это опасно? — Нет. Если только для меня… — Для тебя — перетопчешься. Жди. Вешаю трубку. И что ей может быть нужно? Мы хихикая, выскользнули из квартиры. Ребят тащить с собой не хотелось. Ведь подорвутся сейчас, а куда!? Куда им — таким? Лерг с Лютиком изрядно потратили силу. Да и кое-какие травмы получили. Эвин — неходячий. Временно, но увесисто. Единственного из элваров, который сейчас был на что-то годен мы сами отпустили с Катей. И кого еще с собой тащить? Если с опасностью не справимся мы вдвоем, то и остальные тоже не справятся. Как доехать до Александровки? Кому как. Нам — на такси. Благо, у автобусной остановки их всегда с десяток пасется. У одного их них фирменного, с телефонным номером и желтыми шашечками на крыше мы и остановились. — Шеф, в Александровку довезешь? — Полторы тысячи, — заломил цену таксист, который и без того хорошо себя чувствовал. — А ты не обурел? — удивилась я. — Тысячу! И ни рублем больше! — Тысяча четыреста! Оттуда я никого не повезу, так что платите за оба конца, — не сдвинулся таксист. — Тысяча сто. Красная цена! Туда километров сорок! Не больше! — Сорок пять! Тысяча триста! Сошлись на тысяче двести — и таксист раскочегарил машину. Вообще-то красная цена до Александровки была рублей восемьсот, ну да ладно… не жалко. Все равно скоро домой, а Березка просила приехать срочно. И что у нее могло случиться? — Что угодно. В вашем мире я уже ничему не удивляюсь. — Нечего мой мир трогать! Я твой не ругаю, — надулась я. — Можешь попробовать. Но если бы в Элварионе происходило то же, что творится у вас… Да у нас такое правительство давно бы глубину речки исследовало! Или деревья украшало! — ЭТО правительство ни одно дерево не украсит, — буркнула я. Понимать стоило и так, что украшения из них плохие, и что дерево обломится, и вообще, фиг с два их повесят! У нас мораторий на смертную казнь. — И совершенно зря. — Кто бы спорил. Я вот считала, что некоторым людям можно и выписать путевку на тот свет. Заслужили. Но у нас гуманность! И юристы бегают… эх, где мои родные вурдалаки? — Скоро ты с ними встретишься. У тебя же по практике как раз что-то такое… Я кивнула. Скорее бы вернуться к учебе. И нам обещали некромантию… До Александровки долетели минут за двадцать. Красный домик действительно долго искать не пришлось. Высокая металлическая ограда, крытая шифером крыша, уютное местечко, даже водонапорная башня своя есть. Маленькая, но своя. Удобно. Я постучала в калитку. Та скрипнула и приотворилась. — Что это? — Терн сделал шаг вперед. И я увидела, как мой супруг оседает на землю. Заклинание? Я уже ничего не успела сделать. Второе заклинание накрыло и меня. Мы же не носили никакой защиты от магии, антимагический мир… Идиоты… * * * Сестру Катерина нашла в одной из палат больницы. Чтобы ее пропустили, пришлось предъявить паспорт и пятьсот рублей охраннику на входе, но Катя не жалела. Янку она любила, несмотря ни на что. Ну, дура! Так ведь любят не за что-то, а вопреки всему! И она может поумнеть! Охранник выдал им бахилы весьма противного вида — по два черных тряпичных мешка, которые не стирали со дня пошива и рассказал куда идти. А в хирургии творилось черт те что! Когда одновременно поступает больше пятидесяти человек, и кроме хирурга им всем требуется помощь психиатра, а тут еще журналюги, да еще и священники, да и администрация не упустила повода попиариться… От врачей и медсестер можно было спички зажигать без особого труда. Поэтому спрашивать что-либо Катя не стала. А просто пошла вдоль коридора, заглядывая во все палаты. Лютик и Винер следовали за ней как пришитые. Катя даже не заметила, как один, подмигнув, подпалил рясу на толстом попе с массивным крестом, а второй, словно невзначай, проходя мимо какого-то репортера, ткнул того в болевую точку. А зачем было пытаться снять бедного элвара на пленку? Перебьется… Янка нашлась в четвертой по счету палате. Вместе с ней там лежали еще пятеро и судя по виду, двое из них были как раз верующими. А рядом с кроватью сестренки сидел Гоша! У Кати зачесались кулаки. Но прежде чем она успела рявкнуть на весь коридор Винер положил ей руку на плечо. — Игорь? — Да, — выдавила сквозь зубы Катя. — Отлично, — обрадовался элвар. — С утра руки чешутся! И прежде чем кто-нибудь успел его остановить, скользнул в палату. Гоша и ахнуть не успел, когда его подняли за шиворот. — Это ты, козел, к моей девушке клеился? А ну пошли, поговорим по-нашему, по-христиански! — А… э… — замямлил от неожиданности Гоша. Он нашелся бы, что ответить. Но времени ему как раз не дали. Элвары намного сильнее человека. А Винер был еще и очень зол. И на Гошу, и на церковников, из-за которых пострадали его друзья…. Парню предстояло ответить за все и сразу. Но жалеть его Катя не собиралась. Воспоминания о пьяной туше, зажавшей ее в угол, были слишком сильны. И — отвратительны. Янка попыталась дернуться, но Катя тут же подлетела к кровати, уселась на освободившееся место рядом с сестрой и затараторила: — Янка я так рада, что с тобой все обошлось! Теперь-то ты понимаешь, что верить надо в Бога, а не во всю эту галиматью!? Янка заторможено кивнула. И Катя тут же воспользовалась случаем. — Пообещай мне, что больше никогда туда не пойдешь! — А… как же… — Гоша? Если он тебя действительно любит, он тоже пойдет в церковь, замаливать свои грехи! Он и сам сбился с истинного пути и тебя чуть не свернул… — Катя несла эту ахинею и искренне надеялась, что Винер отвадит этого Гошу раз и навсегда. А она отведет Янку в церковь. Если ей правда удастся уехать на учебу, то официальная церковь будет лучшим вариантом. Особенно если найти адекватного попа и поручить Янку его заботам. Глядишь, еще и человеком станет! А сейчас главное подождать возвращения Винера. И Катя активно заговаривала сестре зубы. * * * Винер тащил за собой растерявшегося Гошу, как тряпичную куклу. Шагов через пятьдесят тот опомнился, но предъявленного к рассмотрению кулака и краткого: «Вякнешь — сдохнешь» оказалось достаточно. Элвары вообще бывают образцом краткости и убедительности. Когда разозлятся до крайности.