– Господин барон, ваша дочь приезжала на ярмарку в Альтвер. И познакомилась с моим дядюшкой. Он был искренне восхищен незаурядным умом и талантами ее сиятельства. И они стали компаньонами. – С Лилиан?! – С ее сиятельством графиней Иртон. Август молча хлопал глазами. А что тут скажешь? Он сговорил дочку за графа Иртона сразу же после смерти его второй жены. Потом у графа умер отец, они выждали положенный срок траура, и брак был заключен. Август знал, что неплохо пристроил свою дочку. Но… Да, Лилю он любил. Обожал. Готов был для чадушка звезду с неба достать. И искренне списывал ее истерики и вопли на извечное «ребенок растет без матери… ей не хватает любви и внимания». Да и видел он дочурку не так часто, будучи занят по уши делами верфи и торговлей. Но! В мыслях у дочери были дом, семья, Альдонай. Все. Какие там таланты? Божественная вышивка, что ли? Или молитвы? Ага, да Лилиан и разговаривать с эввиром не стала бы. Ибо безбожник. И…. какую ярмарку? Она же беременна! – И дочка предприняла путешествие в таком деликатном положении? Странно… – Как мы поняли… да простит меня достопочтенный барон… Барон нетерпеливым жестом показал, что прощает, ибо почта ходит медленно, и он рад услышать вести о дочери из любых уст. И не считает это неуместным любопытством или сплетнями. Ты будешь рассказывать, гад такой?! Гад поклонился: – Как я понял, ее сиятельство потеряла ребенка, и это сильно повлияло на нее. Гость замолчал, видя что Август осознает новость. Потеряла ребенка? Бедная доченька. Она так радовалась, когда наконец ее молитвы были услышаны. – Она здорова? – Госпожа графиня была в добром здравии на ярмарке. Хотя признавалась дяде, что многое передумала после этой потери. И если бы она не была так равнодушна к нуждам людей, живущих на ее земле, может, Альдонай и не покарал бы ее так сурово. Август чуть расслабился. Это уже больше походило на его доченьку. Торес, кстати, не врал. Будучи в Альтвере, Лиля обосновывала свою деловую активность именно этом. Вот, Альдонай покарал, теперь буду крутиться, как белка в мясорубке, чтобы он простил и опять благословил. Не дословно, конечно, но смысл был именно такой. – Бедная моя девочка. И в чем же заключались ее дела с вашим уважаемым дядей? Гость верно понял, что пора переходить к делу, и протянул Августу небольшой сверток. – Здесь то, что они придумали. Прошу вас посмотреть. Август поднял брови и развернул тонкую кожу, запечатанную личной печатью графини Иртон. Лебедя этого он хорошо знал. Что же, видимо, его дочка отправила ему подарок из Альтвера. – Она не просила передать письмо? – Только на словах. Что будет молиться за ваше благополучие. Побоялась доверять пергаменту? Странно… В свертке оказались две шкатулки. Одна побольше. Вторая – поменьше. – Что здесь? Август начал с той, которая поменьше. И кивнул. На алом бархате лежали серьги. Небольшие сапфиры в окружении бриллиантов. Очень красивые, тонкие, изящные, великолепной чистоты и огранки, как и все, что выходило из рук Хельке, вот и клеймо. Клейм было два. Одно из них было знакомо. Второе – обычный крест. А самым интересным в серьгах была их застежка. Август попробовал ее пальцем. Застегнул, расстегнул, и так несколько раз. – Чтобы не потерялась на балах? – Да, господин барон. И не только на балах. Идею Август оценил. Да еще как. За такими серьгами в очередь выстроятся. – Надеюсь, у вас есть запас товара? – Несколько образцов. И всегда можно написать дяде. Идею этой застежки подсказала госпожа графиня. Август почесал затылок: – А еще? Гость указал на вторую шкатулку: – Вот. «Вот» оказалось серебряным стержнем со странной насадкой на конце и серебряным приспособлением странной формы. – Что это? Гостю пришлось продемонстрировать чернильницу-непроливайку, налив туда воды и прокатив по столу. Август оценил. Уж сколько раз – то свитками заденешь, то одеждой, то еще что… – А это? Перо привело его в еще больший восторг. Писать им было определенно удобнее, чем гусиным. Плюс еще работа. – Это тоже идеи госпожи графини Иртон. – А исполнение твоего дяди… – Да, господин барон. – Просто произведение искусства. – Дядя сказал, что такие можно выпускать нескольких видов. Для господ дворян золотые и серебряные, с гравировкой, с камнями… И попроще, из меди или бронзы, для всех остальных. Август кивнул. – Я вскоре собирался ко двору. Сумеет ли Хельке Лейтц сделать нечто, достойное короля? – Он обещал. И скоро должен прибыть груз перьев. – Перьев? – Да. Перо и чернильница-невыливайка. – Забавное название. – У дяди многие хотели их купить, у него ведь право на пять лет. Но он отказывал, решив, что вы, достопочтенный, сумеете распорядиться лучше. Август снова кивнул. М-да. Надо ко двору. Или даже ближе. Эдоард сейчас буквально в неделе пути… по морю. Стоит ли это дело таких усилий? Еще как стоит! – Моя девочка является партнером Хельке? – Я не знаю точно об их договоре, господин барон, вы же понимаете. – Но это принесет ей ощутимую выгоду. Улыбка на лице гостя была достаточно тонкой. – Надо бы мне съездить ко двору. Попросить аудиенцию у короля. Эх, годы мои глубокие… – Господин барон, да вам никто и никогда не даст ваших лет. Вы замечательно выглядите. – Еще бы так себя и чувствовать… Но Август ворчал от неизбежности предстоящего. Да, морская болезнь. Перетерпит. Дождется посылки из Альтвера и отправится ко двору.