Недаром говорят, что добиться всего можно только трудом и умом, ой недаром. Муж Таниль оказался таким же головозадым и голопопым, как и ее отец. Ни дома, ни дела, ни желания что-то делать. А зачем? Трактиры же открыты! Таниль родила двоих детей и потащила семейный воз, как и ее мать. С той разницей, что Вилт старался помочь сестрице. Пока не женился. Не сказать, чтобы Кариса была сильно против. Когда всего в достатке, грешно не поделиться. Но – до предела. Можно помочь человеку, но не стоит сажать его себе на шею. Известно же, что в первый раз тебя поблагодарят, во второй кивнут, а в десятый поинтересуются, почему это ты своих обязанностей не выполняешь? Вот и Таниль так же. Сначала она забегала вроде как в помощь Карисе, потом детей с собой привела, и опомнилась Кариса только тогда, когда стал забегать столоваться и муж Таниль. А потом еще являться пьяным, скандалить, блевать под забором и одалживать у Вилта деньги. И эту пьяную скотину видели дети! Пришлось это дело обрывать, и жестко. Договориться с подругой, отводить к ней детей на время, самой брать работу на дом, выпроваживать наглых гостей… Вилт ничего не хотел даже слышать, для него это была сестра, близкий и родной человек. Первое же возмущение Карисы наткнулось на железное непонимание мужа. Как так может быть – его женщины вдруг не нашли общего языка? Такого – не бывает. Вот и пришлось Карисе вежливо, не произнося неприятных слов, отваживать наглую родственницу. Не то чтобы ей было жалко денег или тарелки супа, просто она искренне считала, что помощь – это движение в две стороны. Ты мне, я тебе. На том мир стоит. А когда помогают на медяк, а требуют на золотой, это уже немного другое, верно? Таниль поняла намек к концу второго месяца и постепенно убрала излишки своей жизни от Карисы. Перестал забегать ее муж, одалживать у Вилта деньги на хлебушек, перестала каждый день захаживать сама Таниль, ограничившись визитами по выходным. Вилт по-прежнему помогал ей, но намного меньше – это жизнь. С новой силой проблема заявила о себе с год назад. У Карисы в Алетаре имелся небольшой домик. Раньше они жили в нем с матерью, потом госпожа Лимира уехала к сыну, а домик Кариса сдавала, получая за это небольшую денежку. В семье все к месту. Тем более когда детей трое. Около года назад мужа Таниль в очередной раз (двести пятидесятый, юбилейный) выгнали с работы. Артельные пошли – отвратительные! Не уважают человека совершенно, работать требуют, да еще грозятся за лень и глупость из зарплаты вычесть. Таниль, оставшись без денег (вранье, со слов Карисы), прибежала к ним и принялась плакаться на жизнь. Звучало это так: пустите переночевать, а то ни есть, ни пить, ни носить нечего. Домик на тот момент пустовал, но Кариса отлично понимала: временное есть самое постоянное в мире. Пустишь раз – не выгонишь год. Поэтому она покачала головой, мол, извини, дорогой, домик я сдала. Сегодня. Таниль поняла, что ей отказано, Вилт понял, что жена лжет. Разгорелся скандал, и Кариса в сердцах высказала все в лицо золовке. И то, что она решать чужие проблемы не нанималась. И то, что не она создавала их Таниль. Выходила замуж, надеясь на золотые горы? Не получилось? В активе оказались горы навоза? Так раскидай его по огороду и собирай урожай! Никто тебя силком замуж не выдавал, детей рожать не принуждал, жаловаться на жизнь тем более не стоит, у Карисы она не лучше. Тоже работает, чтобы мужу помочь, глаза над вышивкой слепит, бисером одежду расшивает. Стоит дорого, да делается сложно и долго. Таниль тоже много чем могла бы заняться, да предпочитает ходить и жаловаться. Тут песенку о своем горе споет, там кусочек от чужого пирога откусит, к третьему поплакаться поползет. Так что не надо. Сначала она сама себе проблем нажила, а теперь требует, чтобы все их решали. Так вот. Кариса этого делать не обязана. Точка. Тогда супруги единственный раз крупно поссорились, но Кариса осталась тверда в своем решении. А спустя полгода и заболела. Тут Таниль проявила себя с лучшей стороны. Старается делать что может. – Мне эта змея в сиропе никогда не нравилась, – дополнила госпожа Лимира. – Как хочешь, Веточка, да только ханжа она. И дура. И дрянь редкостная. Плохое сочетание, ой плохое. Я только плечами пожала. Пока мое дело – Кариса. Вторая ночь прошла лучше. И наутро Кариса под восхищенным взглядом мужа уже пробовала есть жиденькую овсянку на воде и даже улыбалась. Я почистила ей печень, вскоре женщина обретет нормальный цвет лица, без этой землистой зелени, а там и до почек дело дойдет. Вылечу. Но яд-то я пока не нашла! Таниль явилась на следующий день. Принесла пышки, которые сама испекла, предложила Карисе, я опять попросила госпожу Лимиру не давать их женщине, Таниль возмутилась, принялась сомневаться в моих способностях, госпожа Лимира ощетинилась… Начавшуюся ссору оборвал муж Таниль. Явился пьяным, наблевал на пороге. Пока его привели в себя, пока выставили вместе с непрерывно извиняющейся Таниль – часа два прошло, не меньше. Травяной отвар так и стоял на тумбочке у кровати Карисы. Я подумала и решила его подогреть. Не пить же остывшим? Он и горячим-то неприятен, но так хоть вкус не чувствуется. А холодный… бэ-э-э! Нам повезло дважды. Что Кариса не выпила ни капли, устав и заснув после ухода незваных гостей. Что разогревать отвар я решила самостоятельно. Госпожа Лимира просто не поняла бы, что перед ней. А я-то все запахи знаю, все вкусы. Кому, как не мне, было заметить новый оттенок? Потом я попробовала на вкус каплю отвара, скривилась… Отравитель был найден. Отравительница. Только что с ней делать, не знали ни я, ни госпожа Лимира. За руку мы ее не поймали, Вилт нам в жизни не поверит, стража тоже, а заявления вроде «да сволочь она, сволочь!» ни один суд в расчет не примет. Увы. – Надо поймать ее за руку, – решила госпожа Лимира. – А как? – Вот если бы… А откуда она яд взяла? – С собой принесла? – А если он в спальне Карисы? Больше-то никуда она не заходила, негде больше? А у себя она его хранить побоится, точно! – Почему? – Да старший сын у нее… ненормальный. Везде лезет, все ломает, минуты спокойно не посидит. Чума, а не ребенок. Что хочешь найдет, не убережешься. Думаешь, Кариса просто так от них устала? Своих трое, да чужих двое, да оба… Оба они такие у Таниль выросли! То визг, то истерика, то пригляди за ними, то останови, то почини, что сломали, – никаких сил не хватит. Да еще муж выговаривал Карисе, что она-де его племянников не бережет! А как их убережешь – таких? Пусть за них родная мать отвечает! А к себе в спальню Вилт детей не пускает. Ни своих, ни чужих. – Оно и правильно. Пойдемте осматривать спальню? И мы таки нашли его! Маленький пузырек с темно-коричневой настойкой, спрятанный под подоконником. Там досочки, которыми были стены обшиты, отходили, вот под ней, в углублении… Кариса только за голову схватилась. – Мама! Вета! Так это же… Мы закивали. Это. А могло и хуже быть. Только что теперь делать? – Вилту говорить нельзя. Ему надо все на месте показать, иначе в жизни не поверит, – решительно приговорила Кариса. – Только как? Я усмехнулась: – А вот так. И Вилт узнал, что лекарка советует переобшить спальню. Дескать, часть досочек, которыми стены обшиты, из осины, а это дерево плохое. Да и подгнили они изнутри. А потому надо Карису переселить в другую комнату, а эту отделать заново. Опять же и Карисе в радость, выздоравливать быстрее будет, а то ей опять что-то поплохело… Госпожа Лимира сбегала к знакомым стражникам и уговорила их быть свидетелями. Так добыча и попалась. Схватили Таниль на месте, с пузырьком в кармане, поинтересовались, что это за настойка такая, та пыталась отпираться, но улики были неоспоримые. Дали показания и я, и госпожа Лимира, и сама Кариса. Ее осмотрели помимо меня два судебных врача, признали отравление, признали яд – и приговорили Таниль к каторге. На суде она отпиралась, как могла, заговорила, только когда поняла, что никто ей не верит. И тут наслушались все. Я – за то, что влезла куда не надо! Без меня бы все получилось. Стерва я и сука. Госпожа Лимира – за то, что ее демоны не вовремя принесли, да еще со мной вместе. Никогда она бедную Таниль не любила, все время со свету сживала. Как и зачем – непонятно, но – факт! Гадина старая. Вилту досталось за недостаток денег! Мог бы и о сестре подумать, а он все в дом, все в семью! Негодяй! Карисе – за тот домик, за заносчивость, за нежелание содержать родню, сажая ее себе на шею… Мужу Таниль – этому вообще за все хорошее. То есть за все плохое, хорошего слова она о нем ни одного не сказала. Любящая жена и любящая сестра, воистину. Вилт был безутешен. Пережил тогда крушение мира. Как же! Сестра! Самый близкий и родной ему человек покушается на второго родного человека. На жену! Да за что ж так?! Правда, детей Таниль все равно пришлось воспитывать Вилту с Карисой. Их отец растворился в нетях через месяц после суда над женой, но женщина сумела взять их в руки. Старшего парнишку отдали на флот, там в нем души не чают, а младшего пока не поздно исправить. А мне Кариса сдала тот самый домик, из-за которого все началось. Сначала они и деньги брать не хотели, но я настояла. Чуть поменьше, да, но плачу я исправно, к тому же купила в домик кое-что, ремонт сделала. Если мне уезжать придется, все тут оставлю. Да и лечу их семью бесплатно, так что никто не в обиде. Даже Вилт. А госпожа Лимира частенько забегала ко мне посплетничать о том о сем, подсказать, где что хорошее можно купить, рассказать последние новости города. Вот и сейчас она удобно расположилась напротив меня на стуле. – Веточка, ты слышала? Говорят, война скоро будет. – С кем? – Так с Миелленом. О-о-ох… * * * Война… Вот уж что мне решительно не нравилось как лекарю. Убить человека – секунда, а сделать? Воспитать, вырастить, выучить? Это – сколько? На войне на это не смотрят. Иногда мне кажется, что править должны королевы. Женщина лучше понимает ценность каждой жизни. Мужчины до старости иногда остаются мальчишками, играют в солдатики, а ведь это уже не куклы. Живые люди. И им тоже больно. Небось сам король на войну не пойдет? – Почему не пойдет? – удивилась госпожа Лимира. – Еще как! – А почему война? – Потому что в Миеллене герцог совсем ума лишился, – огрызнулась госпожа Лимира. – Мы-то себе сидели тихо. Да нам и воевать надобности нет. Это верно, Раденор – страна богатая. Но в Миеллене тоже есть кое-что хорошее. А именно – уголь. Вот им они и торгуют. Уголь, земляное масло… – Тогда что случилось? – У нас с Миелленом граничит герцогство Атир, знаешь? – Знаю. – Вот. Там недавно тоже уголь нашли. И герцог обеспокоился. Я покивала. Тогда понятно. Раз у нас уголь есть (у нас? Но живу ж я в Раденоре, значит – у нас), то у Миеллена мы его больше покупать не будем? А значит – уменьшение доходов, ухудшение торговли и прочие неприятные вещи, о которых я имею смутное представление. Я – женщина, меня учили правильно тратить деньги, а не зарабатывать их. – Он первым и напал. Мы только пласт разрабатывать начали, а они хотели его поджечь… Я покивала еще раз, напоминая себе задумчивую лошадь. Смутно знаю, что уголь залегает пластами, что где-то он может выходить на поверхность и там его можно достать, а где-то прячется в глубине, и добыть его нет никакой возможности. Маги земли могут попросить металл выйти на поверхность, но и магов мало, и сил у них капля. – А как случилось, что его в герцогстве нашли? – Да там болота осушать стали. Король распорядился, дескать, надо. Местность сырая, нездоровая, люди болеют… Так что воду отвести, осушить да под пашни его. Ну, теперь под пашни не получится. Направил туда магов воды и земли, а оно вон чего вышло!