Перед тем как штурмовать склад, Рамон посовещался с магом воды. И Ренар заверил, что точно – этот! Здесь и выход к морю (даже несколько); один – явно чтобы затопить подвал, второй – чтобы спускать бесчувственных людей прямо в лодки, минуя причал. Нет-нет, с водой он договорится. Внутрь склада и капли не попадет. И как маг воды, ответственно заявляет, что людей тут – много. Не меньше пяти-шести десятков. Столько не должно быть на складе. Рамон кивнул, дал магу десять минут на подготовку – и скомандовал штурм. М-да… Расслабились господа работорговцы, разжирели, потеряли хватку! Склад был взят быстро и почти бесшумно. Правда, живыми всех негодяев захватить не удалось, но Рамон рассчитывал на бумаги, документы, да и на кораблях кто-то живой да останется. Герцог лично, в первых рядах, штурмовал склад. Полоснул саблей одного подонка, пробил кинжалом горло другому… Того, который стоял у незаметного вроде бы рычага, смогли взять живьем. На губах играла злорадная ухмылка: он еще не знал, что ни одна капля воды внутрь подвала не попадет. Моринар приказал согнать всех уцелевших подлецов в одно помещение, благо склад большой, места хватит. Прошелся по ангару, безразлично, пинком перевернул на спину какой-то труп. Удачно. Чья-то шпага пробила мужчине горло, так что умер парень почти мгновенно, не успев закричать. На Белесого Палача с ужасом смотрели оставшиеся в живых охранники, и уже без особого ужаса, с возмущением, несколько… купцов? Пусть будут купцы. Моринар молча ждал, пока кто-нибудь соизволит открыть рот, и не прогадал. Первым решился один из купцов. – По какому праву… Про права Рамону было неинтересно, а потому он сделал жест ладонью, понятный каждому раденорскому вояке. Любителю прав резко въехали несколько раз по почкам и добавили по шее. Во имя прав и свобод личности. Моринар молча прохаживался по складу, пока внутрь не заглянул один из солдат. – Корабли захвачены! И только тогда Моринар обратил внимание на купца. – Итак… Ливар Лантар, младший сын трея Лантара. Не старший, нет, старшим ваш отец не рискует, зная, какое наказание у нас положено за ваш промысел. У вас есть выбор. – Я не понимаю… – вскинулся красивый юноша, которого скрутили одним из первых, застав крепко спящим в комнатке при складе. Оборудовали для себя, подонки, постарались, на тиртанский лад, с коврами и подушками. Рядом с ним еще и девушка спала, из дорогих, но ту просто заперли в комнатушке, приказав сидеть тихо. Или придется ею заняться вдесятером. Дама оказалась понятливой и молчаливой, а Лантара скрутили как был, вытащили на всеобщее обозрение, отвесив пару плюх, и сейчас мужчина сверкал голым… всем, чувствуя себя весьма неуютно рядом с застегнутым на все пуговицы Моринаром. Рамон повторил жест. Солдаты тоже оказались понятливыми, и Лантару досталось поменьше, чтобы отвечать мог. Не говорить, много тут таких желающих, а именно отвечать, когда прикажут. – Если вы добровольно отдадите мне ключи от подвала с рабами и будете сотрудничать, вас ждет повешение. Вас даже не станут пытать, а тело отправят на родину для погребения. Если же нет… После пыток посажу на кол, а тело скормлю бродячим собакам. – Не посмеете! – вскинулся юнец. Солдаты без приказа добавили ему еще. Что значит – не посмеете? За работорговлю? Еще как посмеем! А не нарушай в нашей стране наши же законы! Тебя повесят, а ты не наглей! Могут ведь и не просто повесить, и не сразу повесить… Перспективы юный наглец оценил, но только усмехнулся. – На моем складе нет рабов. – А вот тут вы ошибаетесь, – Моринар хмыкнул. – У нас магия вполне законна, так что ваш склад держит маг воды. К рабам не попала ни одна капля, могу вас заверить. Дави на рычаг, не дави, вы сейчас в пузыре. Так что советую раскаяться – умирать будет проще. Ливар побледнел, но не дрогнул. – Ищите! Рамон вздохнул. Ах, как же он это не любил, но выбора не было. – Кто еще может мне помочь? Молчание. – Никто? Отлично. Начнем слева направо. Солдаты послушно, по жесту холеной руки, подтолкнули к Моринару первого из тиртанцев. Того, кто стоял левее всех в шеренге. Рамон сделал шаг, оказываясь у охранника за спиной. Рука зажимает голову несчастного в жестокий захват, кинжал чиркает по горлу. Тело хрипит, пытается прикрыть руками страшную рану на шее, еще не веря в свою смерть, но все уже бесполезно. Кровь струями хлещет на чисто выскобленные доски пола, окрашивая их в черный цвет – в свете факелов она не алая, нет. И в противовес страшному зрелищу белеют лица тиртанцев. – Каждую минуту я буду убивать по одному из вас. Пока кто-нибудь не скажет мне, где рабы. Тот, кто сознается первым, может рассчитывать на… более дружелюбное обращение. На складе повисла тишина. Моринар ждал ровно шестьдесят секунд, потом вздохнул – и показал пальцем на следующего. И все повторилось вновь. Хрип, лужа крови… Один из тиртанцев принялся блевать прямо на пол… Пусть. Кровь, смерть, жестокость отлично ломают тех, кто считает себя властелином, а остальных – грязью под ногами. И дают понять, что все преходяще. Особенно их единственная и неповторимая жизнь. Минуту Рамон отсчитывал нарочито медленно. Третий. А вот четвертым оказался тот самый «купец», который давил на рычаг. И – не выдержал. – Стойте! Не надо! Я все покажу!!! – Сволочь! – прошипел Ливар. – Отец же тебя… Рамон вздохнул – и сделал рукой более резкий жест. Вот на этот раз самонадеянного парня попинали уже от души. Даже нос сломали. Кажется, сапогом. Уж зубы точно выбили, чтобы шепелявил. – Ты еще не понял? Твой отец ничего и никому не сделает. Это ему надо теперь бояться. И, не тратя больше времени, направился за купцом. Ренару Дироту тяжело держать воду такое долгое время, надо бы побыстрее. Рамон знал, что на кораблях так же свирепствует его дядя, добиваясь добровольного признания, но надеялся управиться быстрее. Как-никак, за Алонсо нет такой репутации. А вот он… Белесый Палач? К вашим услугам, господа. Как, вы в них не нуждаетесь? А все, уже поздно. Я уже здесь. Отказываетесь? Тогда платите неустойку, компенсацию и немножечко мне, за моральный ущерб. Ваш отказ ранил меня в самое сердце, а я такой нежный, такой впечатлительный… Подвал был сделан очень хитро. Под полом склада – еще один подвал, а уж под ним – второй, тайный. Кто там будет проверять глубину с метром в руках? И затопить несложно, и рабов никто не услышит. Кричи, не кричи, вода глушит все звуки… Отвалить в сторону несколько тюков, выглядящих весьма громоздкими, но только с виду, вытащить доски, и вот – обитая деревом трот крышка люка. А дерево это гасит звуки, как пробка. Легкое, прочное, очень дорогое… Работорговец лично откинул в сторону люк. Рамон кивнул одному из солдат проверить, и тот полез вниз. Через пару минут из подвала понеслись такие проклятья, что герцог даже присвистнул. Чего-то и он не знал… – Ваша светлость, тут они в цепях. – Ключи? – вопросительно посмотрел на боцмана Моринар. – У Лантара… Логично. – Знаешь, где они лежат? – Н-нет… Лантар лично товар на цепь сажал, сам осматривал, не доверял никому. Я только дорогу… Рамон только вздохнул и кивнул солдатам. – Харни, у тебя, кажется, отмычка всегда под рукой? – Никак нет, ваша светлость. – А если прикажу? – Так точно, ваша светлость. Глаза солдата посмеивались. Бывший воришка, подобранный лично Рамоном, он уважал герцога, был ему предан и пошел бы ради господина хоть в огонь, не то что в подвал работорговца. Рамон молча кивнул на темный провал. Харни чуть поклонился – и направился к люку. – Подожди. На полчаса хватит. Рамон напрягся. По вискам побежали капли пота. Кракен! Спалить к водяным весь этот склад было бы куда как проще, чем создать точечный источник света, повисший над плечом Харни. Больше контроля нужно, больше умения… Гвардеец молча поклонился и исчез в темноте. Ругательств оттуда больше не слышалось, зато начали появляться люди. По одному. Грязные, измученные, все в нечистотах, со следами от цепей на запястьях и щиколотках… Мужчины, женщины, несколько детей, при виде которых герцога охватило желание плюнуть на показательную казнь и заняться подлецами здесь и сейчас, используя мачту от какого-нибудь корабля вместо кола для подонка-работорговца. Видит небо, стоило бы! Сто раз стоило! Солдаты перехватывали пленников, направляли на выход, не давая им кинуться в ноги герцогу или хотя бы вцепиться в горло кому-нибудь из работорговцев, а там их сортировали на несколько групп – в лечебницу, по домам, в гвардейские казармы… А уж поутру разберемся точнее… Харни с солдатом вылезли последними. – Ваша светлость, вы этих сук побольнее казните, – от души высказался Харни. – Они знаете что удумали? Там вдоль всего подвала железяка идет, цепью обвитая, человека к ней приковали – и не дернешься. В туалет под себя, шевельнуться толком не удастся, воздуха, считай, нет… И люк в дне. Открытый…[19] Рамон кивнул. – Обещаю. И обещание он намеревался сдержать. На улице герцог взмахнул рукой, запуская в небо огненный столб – знак магу, что можно перестать держать склад. И повернулся к Лантару. – Мы еще увидимся, молодой человек. Я вам обещаю. А это на память! И над головой работорговца взвился огненный столб. Огонь, вызванный Рамоном, прицельно сожрал все волосы работорговца, оставив на память ожог на половину головы. Кажется, немного и лицо задело, ну… бывает! Все равно до свадьбы этот подонок не доживет, так и волноваться не о чем.