– Плохо, – пожал плечами Алонсо. – На мое предложение она не согласна, дворянство ей не нужно, к Лиму она отнеслась очень хорошо, но и только. Линетт сказала, что она сбежала к какому-то больному прямо с облегчением… Не знаю, Рик. И оставить ее нельзя, и давить не стоит, и… Его величество саблезубо улыбнулся: – И что бы вы делали без мудрого короля? – Жили бы под властью глупого короля? – Давняя дружба позволяла еще и не такие шутки. – Ты что-то придумал? – Разумеется… На стол лег свиток. Алонсо прочитал. Потер лоб. Выругался в три этажа с завитками и восхищенно уставился на друга. – Рик, ты гений! Его величество поигрывал кончиком косы. – Спасибо, я знаю. – Мы сразу же решаем все наши проблемы. И привяжем ее к Алетару, и дадим защиту, и… согласится ли она? – Думаю, да. Но ты же это проверишь? – Конечно! – И лучше сегодня же вечером. Алонсо кивнул: – Как приятно быть умным канцлером при хорошем друге! А быть таковым при умном короле – вдвое лучше! * * * Стук в дверь был для меня вполне привычным. А вот канцлер на пороге – нет. – Ваша светлость? Проходите… – Благодарю, госпожа Ветана. Я предложила канцлеру присесть и захлопотала, ставя на стол взвар и плюшки. – Как самочувствие, ваша светлость? – Благодаря вам, госпожа Ветана. Благодаря вам. Сейчас ищем того, кто мне… помог. Я развела руками. Мол, и рада бы, да точно не помогу. Не мое… – Госпожа Ветана, я к вам извиниться приехал. Чашка жалобно сказала «дзын-н». Я опустилась на колени рядом с черепками – ноги вдруг держать перестали. А тут и повод хороший усесться… – Ваша светлость? – И за себя, и за жену, да и за Рамона. Вы уж на нас зла не держите, госпожа Ветана? Я только головой помотала: – Да что вы, ваша светлость! – Поймите нас правильно. Маг жизни – редкость. Ну и… – Перестарались, – мягко подсказала я, видя, что канцлер пытается подобрать определение. Все я понимаю, просто участвовать не хочу. – Да, госпожа Ветана. Именно перестарались. И… вы же разрешите мне исправиться? – Ваша светлость, не стоит переигрывать, – вежливо предостерегла я. Канцлер сверкнул зубами в улыбке. М-да, Линетт я понимала. Тут есть за что любить. – Ну, попробовать я должен был. Итак, Вета, у меня к вам предложение. – Какое? – Скажите, а вы хотите быть – Моринар? Я аж головой замотала. Вот спасибо! Сейчас во всей фамилии один Палач не женат. То еще приобретение! Кому бы сплавить, хоть с доплатой? Нет уж, спасибо… Канцлер наблюдал за мной с легкой улыбкой, видимо, прекрасно понимая, о чем я думаю. И когда я уже открыла рот, чтобы отказаться, добил: – Ветана, я вас просто удочерю. * * * Вот теперь мне поплохело окончательно. Я упала на стул и поглядела на канцлера умоляющими глазами. – За что? – Официально – за оказание мне помощи. И не спешите отказываться, Вета. Подумайте об этом с другой стороны. Я – глава фамилии, в качестве Ветаны Моринар вы будете подчинены только мне. Я не заставлю вас выходить замуж или делать что-то неприемлемое для вас. Зато вы сможете заниматься лечением больных и дальше… – А больных будете подбирать вы, ваша светлость? – Частично. О том, что вы маг жизни, рано или поздно станет известно, и в качестве дочери канцлера, герцога, да и представительницы не самой дружелюбной фамилии… кстати – кузины Того Самого Белесого Палача… Меня прорвало. Истерический смех вырвался наружу, и канцлер протянул мне чашку со взваром. – Вы не волнуйтесь так, Ветана. Рамон, конечно, не дар Светлого, но вы же будете членом его семьи. А к своим он относится очень… трепетно. Вот это слово у меня меньше всего вязалось с Палачом. Видимо, канцлер прочел это на моем лице, потому что вздохнул: – Вета, я Рамона оправдывать не буду. История там была нехорошая, и во многом он виноват сам… Вы ее знаете? – Я не собираю сплетни, ваша светлость. Алонсо посмотрел чуть насмешливо: – А я их не распространяю. История там была грустная. Вы знаете про бунт герцога Корвина? Я покачала головой. – Рамон был помолвлен с его дочерью. Они на свадьбу ехали, попали на мятеж. Его родителей убили, Рамона не добили, тяжело ранили и с собой забрали. Для торговли… – Его величество пошел бы на переговоры? – Нет, – слово упало камнем. – Его величество пришел бы однажды ночью, и на месте замка остались бы лишь руины. И ужас, веющий над ними. Но не успел. Никто не успел. Когда Рамон пришел в себя, когда понял, для чего его приглашали в женихи, когда осознал все… он инициировался как маг огня. Знаете, как это бывает? Я помнила, как это бывает у магов жизни. Но огня? – Он сильный маг. Очень сильный. А на волне боли от предательства, смерти родных, обиды, подлости… он вспыхнул. И на месте замка остался пепел. Только пепел. Рамон никого не пощадил… наверное. Я вскинула брови: – То есть? – Это пробуждение дара. Он ничего не помнил, вообще ничего. Поседел в тот день, и огонь свой он с тех пор контролирует плохо. Да и характер у него не сахарный. Огневики – они такие, вспыльчивые… – А почему – Палач? – Мы с его величеством посовещались и решили, что это станет официальной версией. Рамон пришел к бунтовщикам, предложил им сдаться, а когда они отказались, выжег весь замок. У меня горло перехватило. Да уж! Мальчишка, который только что инициировался как маг, потерял родителей, любимую, убил кучу народа – и из него же еще пугало сделали? На всю страну ославили? Я даже не смогла спросить – зачем?! По счастью, канцлер догадался: – Вета, а как вы себе это представляете? Власть должна быть сильной, это же просто. Если кто-то узнает, что с Моринаром можно поступить подобным образом… Где один, там и второй, там и третий… Лучше напугать всех сразу, чем потом убивать каждого, решившего рискнуть. Рамона стали бояться, да и ему так было проще. Знаете, когда… Ладно, не буду говорить «любимая». Лорен Корвин он не любил, разве что терпел рядом, но парой они были хорошей, по сговору, Рамон свыкся с мыслью, что они проживут вместе долго-долго. Так вот, когда твоя женщина издевается над тобой – это еще не так ужасно. А когда тебе показывают головы твоих родителей… Это Рамон еще помнил.