Черная осень
Часть 66 из 114 Информация о книге
Вот ноль она в экономике, а так бы точно раскопала.
И не поверили бы ей. Стопроцентно.
Ладно, ее это не касается! Ей Нини пристроить, в Звенигород отправиться, Гошку забрать… а дальше?
А ее какое дело? Ее здесь все равно не будет. И кстати – Гошку можно отправить именно что к Нини. Пусть заботится. Девчонка явно умнеет, рана и сопутствующие обстоятельства резко мозги прокачивают. Вот и сейчас лежит, изображает из себя дохлую лебедь, но слушает внимательно. И молчит. Главное – молчит.
Яна-то прекрасно с жомом Зерняем беседовала. Дело привычное, где кордон, там и деревни, а крестьянство… в чем-то оно не изменилось. И плевать, что царя свергли, что коммунистов закопали… пшенице – плевать. И корова сама себя не подоит, и собака лает так же…
Темы были привычные.
Озимые, всхожесть, погода, скот… жом расслабился окончательно и даже посоветовал девушкам, куда бы им спервоначалу ткнуться.
Яна и ткнулась.
Жом Зерняй снял им номер на постоялом дворе, а потом уж Яна прошлась по городу – и перетащила сестренку в доходный дом жамы Желтобрюховой. Нынче дохода у дамы не было, жильцы разбежались, и двоих девушек она приняла сначала с некоторым опасением… кого может тянуть в город при революции? Девок легкого поведения, точно!
Получила от Яны убедительные разъяснения, что они – НЕ ТАКИЕ! И первого, кто перепутает, лично Яна пристрелит. Вот из этого самого револьвера и пристрелит! Желтобрюхова поверила. Что ж не поверить после демонстрации револьвера – Яна его держала спокойно, привычно, и оружия не боялась. Такое люди подмечают легко.
Иной за оружие схватится, как за последнюю надежду, гуляет оно у него в руках, пляшет, а то и вовсе каменеет, какое там – курок нажать? Не выронить бы!
А Яна оружие держала спокойно. Оно давно стало продолжением ее рук. Правильное у Яны было отношение к оружию. Спокойное. Почти как у кардинала Ришелье, который приказал написать на пушках «Ultima ratio regum». Последний довод королей.
Довод, да.
Но – последний.
А до того мы и мирно договориться попробуем, но если что – не обессудь.
Жама Желтобрюхова это спокойствие оценила. Получила оплату за месяц вперед. Порадовалась. И стала опекать Нини как родную.
А Яна принялась шляться по городу.
Волосы под куртку, штаны, шапка, оружие… то ли девка, то ли парень – унисекс. Но точно вооруженный и опасный, шпана к ней старалась не вязаться.
А Яне позарез надо было познакомиться с кем-то, кто гоняет паровозы. Или ездит на них… проводник, машинист, да хоть кочегар! Ей надо пристроить Нини на поезд! В идеале отправить малявку в Герцогства, но если не получится, то хоть куда удрать.
Бесполезно.
Словно отводил кто.
Яна почти слышала смех Хеллы, когда судьба подарила ей встречу с портным Борхой.
Гопников Яна пристрелила. Кажется, всех насмерть, но ей было глубоко плевать. Не доросли здесь еще до адвокатов, которые любую законную самозащиту представят неспровоцированной агрессией. А вот с ее точки зрения – планета чище будет.
И портному Яна помогла добраться до дома без задних мыслей. А когда узнала, что он портной, даже порадовалась. Сама она шить не умела, а кое-какой гардероб ей был необходим.
Вот и пришла на следующий день, с деньгами и заказом. Благо деньгами ее покойные освобожденцы снабдили – хоть новое авто покупай!
Борха ее принял как родную, а вот с заказом огорчился. Мол, простите, тора, помочь не могу. Уезжаю. Могу рекомендовать двоюродного брата, он хоть и похуже шьет…
До брата Яна уже не дослушала.
Уезжает?! Как?! Куда?! С кем?!
И самый главный вопрос – нельзя ли с вами?!
Борха тоже долго не думал.
Яна показала ему рубиновую брошь и пообещала отдать, если Нини благополучно окажется в Герцогствах. Как узнает?
А телеграмму отправите. Благо телеграф пока работает. Вот, условимся, на имя кого, что, как… А если что…
У вас тут, господин Лейва, родственники остаются, так? Рука у Яны не дрогнет. Им и брошь пойдет, если что. Найдут возможность переправить.
Нельзя сказать, что Борха пришел в восторг. Но… брошь была дорогой, Яна – убедительной, а подорожная все равно выписана на большее, чем надо, число людей.
Яна порадовалась и пошла убеждать Нини.
И тут – началось!
* * *
– Почему?!
– Потому что так надо!
– Я не поеду!
– Почему?!
– Потому что не хочу!
– Зинаида, прекрати немедленно! Ты что – не понимаешь?! Здесь ты в опасности!
– А ты?!
– А я могу о себе позаботиться!
– Вот и обо мне позаботишься!
Яна ругалась.
Угрожала.
Попросту орала благим матом.
Бесполезно. Когда на Нини находило вдохновение, она становилась достойной дочерью и последовательницей Аделины Шеллес-Альденской. Или – целого стада упертых ослов!
Наконец Яна поняла, что без правды не прорваться, и решилась.
– Зинаида. Ты должна уехать, а мне необходимо остаться. И – помолчи. Я слышала все твои доводы, а вот ты сейчас услышишь от меня то, что все поменяет. У меня есть сын.
Немая сцена.
И только ветер, ветер, ветер от ресниц…
Наконец Зинаида опомнилась. И даже квакнула нечто вроде: правда?! Но как?!
Яна пожала плечами – и честно рассказала. А вот так!
– А папа?
– Знал.
– А мама не знала…
– Если бы узнала – она бы с меня шкуру тонкими полосками спустила.
Нини от души расхохоталась. Впервые за все это время.
– Да, мама бы никогда не одобрила… Но, Анна, как же так?! Что ты теперь будешь делать?!
– Поеду в Звенигород.
– Как?!
– Мой сын там. Возьму и поеду, на поезде, к примеру.
– Я могу с тобой…
– Не можешь. Зиночка, милая, ты копия матери. Мало того, ты не умеешь притворяться, не умеешь ругаться, не умеешь выживать…
– И когда ты всему этому научилась?
– Тогда же, когда и сына сделала. И родила.
– Анна! А он – здоровый?
– Достаточно… А что?
– Но… Тогда твой сын получается прямым наследником отца.
Яна покрутила пальцем у виска.