* * * Не подозревая о мыслях своего начальника (почти бывшего), Анна зашла в небольшое кафе с названием «Кофейня». Прошла внутрь, огляделась. Маленькие столики, диванчики и стулья, длинная стойка и барные стулья… Естественно, Анна заняла маленький столик в углу. Там она могла видеть всех, а вот на нее почти не обращали внимания. Полистала меню, наугад выбрала кофе и пирожное и принялась листать газету. Училка… А может, и правда? Анна вспомнила свою гувернантку, госпожу Славскую. Ольга Валентиновна обладала манерами королевы, взглядом голодного василиска и добротой аспида. Анна себя такой не считала. Но… а чему ее учила Ольга Валентиновна? Да именно этому! Манерам, этикету, следила за рационом, за занятиями… может Анна так поступать? Чисто теоретически – да. А практически? Если ее наймут. Быть гувернанткой? Обслугой? Анна покусала губу. С одной стороны – она не представляла себя в подчиненном положении. С другой – а что она еще умеет? Да и учитель – не слуга. Жаль, не все господа были с этим согласны. Но кто мешает Анне развернуться и уйти? Она действительно практически ничего не умеет. А работать в тире… Может, стоит попробовать? Что она теряет? Но… оружие – это не ее. Анна подумала и принялась листать газету. Объявления «Требуется гувернантка» попросту не было. Были вакансии воспитателя. Причем как для отдельного человека, так и для группы лиц. Были объявления агентств по найму. Было объявление, которое также заинтересовало Анну. Музыкальный центр набирал преподавателей, а играть и петь она все же умеет… Но есть и минус. Вряд ли произведения этого мира совпадают с произведениями ее мира. С нотного листа она сыграет, а если и запись нот не совпадет? Яна-то музыкальную школу не заканчивала… Как тут оправдываться? Что делать? Оставить для начала, но… Анна машинально ковырнула ложечкой пирожное, положила кусочек в рот. И скривилась. Тесто клеклое, пирожное несвежее, крем… за такой крем надо вешать! Нет! Это слишком милосердно! Накормить им повара – пусть помрет в страшных мучениях! Кофе, как ни странно, оказался приличнее пирожного. Анна сделала пару глотков, потом заметила потеки на чашке и скривилась еще сильнее. «Жалобная книга» – подсказала память Яны. Или позвать администратора. Не хотелось ни того, ни другого, но есть ВОТ ЭТО? И платить деньги, которых и так не особо много? Даже не в деньгах дело. Из Анны старательно выбивали непокорность, собственное мнение, характер – все то, что, по мнению матери, не нужно женщине. Анна была идеальной дочерью, женой, матерью, тихой, безропотной, скромной, покорной… а что требуется от нее здесь и сейчас? То же самое? Но… Глаза жома Тигреныша были хорошо памятны Анне. Опять молчать? Опять все терпеть, опять глотать обиды? Или попробовать встать, расправить плечи – и… ладно! Рявкнуть у нее не получится, но хотя бы настоять на своем? Сможет она справиться с подобной ситуацией? Надо попробовать. Анна подошла к стойке. Кофейня была практически пустой, только сидели за столиком неподалеку парень с девушкой. Но те были заняты друг другом и не обратили внимания на Анну. Анна медленно поставила на стойку тарелку и чашку. – Администратора позовите, девушка. Девушка-бариста смерила Анну презрительным взглядом. – Зачем? Анна выдохнула и расправила плечи. С дерзостью слуг она сталкивалась и справляться с этим умела. – Любезнейшая Алла Игоревна, будьте добры позвать администратора. – Э… – И немедленно. По кофейне словно стужей повеяло. У Аделины получалось намного лучше, будь здесь ее величество – нерадивая обслуга уже мчалась бы за администратором, но кое-что умела и Анна. Вежливость – и никаких сомнений в своем праве отдавать приказы. У Анны сомнений и не было. Алла Игоревна сама не поняла, как ноги сделали шаг, второй, а потом она громко позвала: – Михаил Николаевич! Вас! Мужчина, который вышел по ее зову, Анне решительно не понравился. Молодой, лет тридцати – тридцати пяти, чуть пониже Анны, но в два раза ее толще, с черными волосами, словно прилипшими к голове, и выпуклыми серыми глазами. Дорогой костюм сидел на нем… нет, не сидел. Бывают люди, которые носят любые вещи с привычной безмятежностью и душевным спокойствием. А бывают люди, на которых любые вещи сидят как на вешалке. Михаил Николаевич не носил костюм. Он выставлял его напоказ! Гордился им! Посмотрите, люди, какой я костюмный! Я купил себе дорогой костюм! Вы должны мне завидовать! Ну позавидуйте же мне! Анна посмотрела на менеджера. Вот как есть – приказчик в третьесортной купеческой лавке! И волосы зализаны чем-то жирным и блестящим – у них бриолином пользовались. И взгляд заискивающий, бегающий… Обслуга всегда остается обслугой. И речь не идет о тех, кто занимается чем-то подобным в силу обстоятельств. Речь идет о халдеях по духу. – Сударь, в вашем кафе отвратительное питание и ужасное обслуживание. Прошу вас, попробуйте это пирожное… Михаил Николаевич пожал плечами. – Ну, щас… Взял чистую ложку, отколупнул кусок пирожного и сунул его в рот. Двинул челюстями, напоминающими ковш экскаватора. Зря. – М-мать! Это был достаточно вольный перевод его выражения. Анна поморщилась, Алла, наоборот, пригляделась. – Чего? Мужчина взвыл и сплюнул прямо на ладонь… Пирожное было с орехами. А вот если орехи плохо почистить… кусок скорлупы попался Михаилу под зуб. Зуб не сломался, но, судя по всему, десна болела. Поди укуси! – Надеюсь, вы понимаете, что это несъедобно, – мягко произнесла Анна. Мужчина поднял на нее злые глаза. – Ты! Приперлась тут… – Я не буду подавать в суд на ваше кафе. И не буду рассказывать об этом отвратительном инциденте. Но советую обратить внимание и на повара, которого давно пора гнать в шею, и на девушку, которая вместо работы болтает по телефону, и на грязные столики, и на плохо вымытую посуду, и на отсутствие салфеток… перечислять можно долго. Всего вам наилучшего.