Минут через пять в дверь постучали, и Яна впустила в купе жома Тигра. Тот по-хозяйски вошел и расположился на диване. Яна подняла бровь. Мужчина уже успел переодеться по-домашнему. Не в халат, из-под которого торчат волосатые ноги, нет! «По-домашнему» в Русине означало брюки из какой-то легкой немнущейся ткани, легкую же рубашку и домашнюю куртку. И туфли типа парусиновых. – Вас все устраивает, Яна? – Вполне. Вы пришли пообщаться – или провести личный досмотр? – Вы сами обещали, я вас за язык не тянул. Яна пожала плечами – и водрузила рюкзак рядом с жомом. – Итак, начнем! Первым на стол был выложен ее парадный костюм. Брюки и туника. Вторым номером последовали брюки и туника чуть поплоше и попроще – надо же в чем-то ходить по поезду? Туфли. Белье в лучших традициях Парижа. Шейва Лейва хоть и был балбесом редкостным в политических вопросах, но портным оказался хорошим. А потому жому Тигру были предъявлены трусики-ниточки и трусики-шортики, а вместо бюстгальтера – тоненькая маечка-топик. Яне в таких было удобно. Жом не покраснел. Но определенно задумался. Следующим пунктом была показана ночная рубашка и халатик. Тонкие и полупрозрачные. Натуральный шелк бледно-лилового оттенка! Карты. Книга. – Жама, вы это читаете? Яна пожала плечами. – А что такого? – Что именно вы из этой книги понимаете? Яна посмотрела еще раз на обложку. Ну да, «Математические начала натуральной философии» – не совсем то чтиво, которое можно увидеть в руках у женщины. Но если б вы знали, как она потрясающе усыпляет! Это Яна и сказала. Жом Тигр расслабился. Кажется, ему стало чуточку получше. Косметика, крем для рук, шампунь – все натуральное, действительно на травах, а не на отходах нефтедобычи… в двадцать первом веке бы такое! Жом Тигр только головой покачал. – Вы меня удивляете, жама. – Яна. Можно просто Яна. – Хорошо. Себя жом Тигр называть уменьшительно-ласкательным «Киса» не предложил. И правильно. Яна не представляла человека, которому так бы подходило данное прозвище. Тигр и есть, даром что с зелеными глазами. А тигра как-то не тянет подзывать на «кис-кис». Он-то подойдет, но успеешь ли отойти – ты? – Карты. Вы играете? Мужчина взял колоду, перетасовал… Яна пристально поглядела на его пальцы. – С вами? Без ставок. – А на интерес? – Или без ставок – или никак. – И почему? – Потому что вы… нет, не шулер, но кое-какие приемы точно знаете. – Яна была уверена. Стоит только взглянуть, как мужчина держит колоду – вроде бы неловко, неумело, но ни одна карта не вывалилась, – как он ее перетасовал… Высший пилотаж! Штучки фокусников – только для фокусников, говорил ей один из клиентов-охотников, старый катала. Перебросить карты из руки в руку, развернуть их лентой или змеей… Настоящий катала все это может. Но – никогда не будет делать напоказ. Он будет неловок и неуклюж, он несколько раз уронит карты, он постарается казаться пусть не новичком, но человеком неискушенным. Выдаст его другое. Нечто общее, что было в движениях старого шулера и жома Тигра. Что-то такое, неуловимое, в расположении пальцев на колоде, движениях кисти, взгляде… Если бы Яна не видела мастер-класса, она бы тоже попалась. Но она – видела. Чем же вы промышляли в молодости, жом Тигр? – Вы любопытный человек, Яна. – Вы тоже, жом Тигр. – Пожалуй, я уговорю вас на пару партий. Без ставок. Яна медленно кивнула. – Будьте ко мне снисходительны, я не слишком люблю играть. Предпочитаю пасьянсы. – Что ж. Поиграем. И почему Яне показалось, что собеседник имел в виду вовсе не карты? Поезд медленно двигался, унося людей вперед, к Звенигороду. Русина, граница с Борхумом Антон Андреевич Валежный твердо знал – войну надо заканчивать. Воевать на два фронта в их условиях – смерти подобно. Проблема в другом. Борхумцы это знали ничуть не хуже. А потому… Какие у него варианты? Да только один. Зимой не воюют. Особенно здесь, на границе с Борхумом, где болота – обычное явление. И не только болота. Снег до двух метров глубиной, морозы… А воевать надо. Вопрос второй – сколько у него верных людей? Полк? Два? Вряд ли больше. И… Валежный решился. Пусть его потом хоть перед строем расстреляют, плевать на все! Но рассчитывать он может только на себя. И большое число войск снимать с фронта нельзя. А потому… Чисто теоретически – к кому ему обратиться? И что делать? Петер, будь во веки веков проклята его душа! Кому нужна была та война? Ламермуру? Лионессу? Только вот Лионесс на острове, а Ламермур опять же защищает наполовину армия Русины. Зачем? За чьи интересы тут воевать? Колонии? Да какие Петеру колонии, в своем доме бы порядок навел! Валежный небезосновательно подозревал в происходящем руку Борхума. Нет, ну в самом-то деле! Если вы воюете со страной, а в ней неожиданно начинаются беспорядки? Кому это выгодно? И не надо рассказывать про волю Божью! Наверняка финансировали этого поганца Пламенного именно борхумцы! И скрывался он от полиции на их территории, и приехал оттуда, и всякие прокламации печатали на их деньги…