– Ур-р-ра-а-а! Гошка и так не боялся взбучки. Но приятно ведь понимать, что твоя мама – лучшая? Очень приятно… * * * Пашку долго ждать не пришлось. Мальчик выглядел едва ли не младше Гошки. Тощий, что та селедка, бледный весь, какой-то блеклый… волосы светлые, черты лица невыразительные. Но даже сейчас Яна видела, что он гибкий. И ловкий, это тоже ясно по тому, как мальчишка двигается. Что ж, поговорим… – Пашенька, здравствуй. – И вам не хворать, тора. – Гоша тебе сказал, что я не стану ругаться? – Сказал, тора… После того происшествия отец отправил Пашку к тетке. Подумал – и отправил. Мало ли что… а все ж ребенок! Так вот языком болтанет, и прощай – жизнь родимая. А в Беркуте пусть болтает… кто там кого знает? Пашка и поехал. А кольца с собой взял. И сейчас ругательски ругал себя, что решился на мену. Но десять рублей золотом! Это ж… ого! И мамке передать можно… ежели тятьке, когда тот приедет, по-тихому в подкладку тулупа зашить… придумает он, как передать! Но это ж деньги! Да такие, каких мальчишка в жизни в руках не держал… Яна медленно достала кошелек. И на стол легли десять десяток, сияя золотом. – Паша, так получилось, что я знаю владельца этого кольца. Ты можешь мне рассказать, как оно к тебе попало? – А… – Мы так поступим. Ты сейчас возьмешь эти деньги и спрячешь. А еще возьмешь вот эту монету, – на стол легло серебро. – И скажешь тетке, что я тебе заплатила за игру с моим сыном. Знаешь, так детей берут и платят им… – Знаю, тора. – Золото спрячь, а тетке скажи, что я тебя наняла. Как приятеля для Гошки. И буду платить столько же каждый день. – Тора? – И буду. А если ты решишь рассказать мне, откуда у тебя это кольцо, подойдешь и расскажешь. Только так, чтобы никто не видел и не слышал. Пашка судорожно сглотнул. Золото притягивало, манило мягким блеском… он не выдержал. Да и кто бы устоял на его месте? Мальчишка сгреб монеты и выскочил за дверь. Прятать побежал… Яна проводила его насмешливым взглядом. Она все сделала правильно. Завоевать доверие этого звереныша? Да за пару дней? Это нереально… Но деньги очень хорошо отбивают и разум, и недоверчивость… посмотрим, что получится. * * * Пашка смотрел на состояние в своих руках. Для его возраста, для его времени – состояние. Он спрятал деньги в потайное место, серебро отдал тетке и задумался. А ведь тора добрая… Ладно, не особо добрая, это видно. Но хотя бы честная. А коли так… Нужны ему те кольца? Нет. Ему золото нужно, а колечки только опасность принесут. И если он торе расскажет, как там и что было… Расскажет? Наверняка. Она не просто может заплатить. Она – заплатит. Пашка еще раздумывал, но второе кольцо уже вытащил. И в пояс штанов завязал покрепче, чтобы не потерять. Завтра он пойдет к торе Яне… Анна, Россия – Вот ты стерва! Кира подняла глаза от тетради и посмотрела на говорящую. Олеся Рябченко, признанная первая красавица класса, некогда восхищала Киру. Давным-давно… Сейчас она смотрела и не понимала своего восхищения. Чем? Обесцвеченными тусклыми волосами? Попугайскими одежками? Кучей драгоценностей, которые не соответствуют возрасту? Макияжем, которым только ирокезов распугивать? Чем, чем она восхищалась?! Не понять… – В чем дело, Рябченко? – нелюбезно осведомилась Кира. – Витя… твоя работа?! Кира подняла брови. Она еще этого не понимала, но действовала, как Анна. Так же улыбалась, так же двигалась, так же не собиралась ввязываться в базарные склоки… вот еще не хватало! – Моя? В самом деле? Класс (хоть и небольшой) прислушивался со всем вниманием. – Мне Витя все написал! Все-все… пока у него телефон был! – Слушаю. Рябченко аж стушевалась немного. Ненадолго, правда. Она ожидала, что Кира будет оправдываться, объясняться, но не так вот… – Витя мне сказал, что ты тоже была в общаге! – Была. И его отец в курсе. – Его отец в пансион закатал! Считай, посадил на пять лет! Кира вздохнула: – Рябченко, тебя интересует, что было в общаге? Что тебе мог рассказать Витя, который сразу же набухался и наширялся?